В открытое небо (основано на жизни французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери). Антонио Итурбе
Читать онлайн книгу.
там не нравится? С тобой что, плохо обращаются? Я могу поговорить с месье Даниэль-Винсентом!
– Ни в коем случае! На фабрике ко мне относятся хорошо. Все очень любезны и с большим терпением относятся к моей неопытности. Но дело в том, что…
– А кабинет у тебя красивый? Может, тебе из-за этого не очень нравится. А если мы какое-нибудь растение купим? Или, еще лучше, клетку для птичек, знаешь, есть такие разноцветные тропические птички!
– Не думаю, что моему шефу придется по вкусу птичка в моем кабинете. Ему это покажется несерьезным.
– Да я его уговорю! Ведь это так важно – чтобы вокруг была красота.
– Мой кабинет – это комнатка два на два. Полагаю, что месье Шаррон сказал бы, что это очень серьезный кабинет.
– Но ведь ты говорил – там есть окно.
– Это да, но, когда я смотрю в окно, единственное, что я там вижу, это задний фасад другого офисного здания, точно такого же, как мое, и конторского работника – в точности как я. И я уже и не знаю, что перед моими глазами – окно или зеркало.
– Зеркало?
– Ненавижу зеркала! Они не способны ничего выдумать.
– Но зеркала показывают нам нас самих.
– Зеркала – палачи фантазии. Будь я президентом Франции, я бы запретил все зеркала в общественных местах.
– Ты просто сумасшедший, Тони! Не хочешь видеть правду.
– Правда ни к чему, она ничего не дает. Она печальная. Мы должны выдумать что-то такое, что будет лучше правды.
– Обман?
– Может быть…
– Обман лучше, чем правда?
– Он человечнее. Правда – то, что нам не дано изменить. Правда – это смерть! Мы все умрем, воспрепятствовать этому ничто не может, нам это навязано. А с обманом все не так – его мы можем творить под себя, по своей мерке.
– По мне, так я предпочту правду поэзии, Тони.
Она берет его руку обеими руками, и сзади немедленно слышится кашель мадам Петерманн.
Луиза говорит, каким ей хочется видеть их дом: с огромными балконами и чугунными перилами, какие нынче в моде, и портьерами легкими, очень легкими, почти прозрачными, чтобы они колебались от ветерка. Тони смеется.
– Ты ж не дом хочешь, ты хочешь парусник!
Глава 10. Пальмира (Сирия), 1922 год
Самолет нацеливается на посадочную полосу из утрамбованной щебенки, частично засыпанную песком. Полосы здесь никто не подметает: невозможно представить себе старослужащего с метлой в руках, словно прилежную домохозяйку. А в Сирии все они старички, с того самого момента, как нога твоя ступает на эту авиабазу, расположенную в пустыне.
Боковой ветер силен, машину при приземлении уводит вбок, и она вихляет по полосе, выписывая кренделя и едва ли не выходя за ее пределы, где точно перевернется. Летчик в звании сержанта, чей комбинезон украшен вызывающе ярким желтым носовым платком, спрыгивает на землю, громко крича и размахивая руками.
Он очень спешит, но спешка эта не имеет