Встречный бой штрафников. Сергей Михеенков
Читать онлайн книгу.
связи, которые преспокойно спали сейчас на тесовых полатях, смотрели свои заслуженные сны в ожидании своего поезда, который мог прибыть в любую минуту.
Когда французский коньяк кончился, майор Лавренов, солидно отдуваясь и поблескивая Золотой Звездой, извлек из стола бутылку рома. Оттуда же достал пакет с закуской: хлеб, шоколад, мясные и рыбные консервы, порядочный кусок холодной говядины. Говядина на майора Лавренова, видимо, произвела особенно сильное впечатление. Он уставился на нее и сказал:
– Почему я об этом раньше не знал. Ярощук, черт бы его побрал, никогда толком ничего не сделает. – И он принялся резать говядину широким охотничьим ножом.
– Воронцов, – спросил он вдруг, – ты, случаем, не охотник?
– Охотник, – признался Воронцов.
– Правда?! – Майор Лавренов даже нож опустил. – А, ну да, в батальоне Солодовникова все охотники. Лось? Кабан? Или так, по перу?
– Дед у меня охотник, – сказал Воронцов. – А я… Меня он просто брал с собой.
– Ну, Воронцов, ты это должен знать – натаска на охоте дело наиважнейшее. Кабана-то валил?
– Валил.
– Ну вот. Как-нибудь сходим. Ружья у меня есть. Ты, Воронцов, не представляешь, какие у меня ружья! Трофеи. Зауер и Сын, с маркой «Три кольца»! Стволы специальной крупповской стали. Левый – «чок», правый – «бор». Ты когда-нибудь встречал такое сочетание, Воронцов? «Чок»-«бор»! Хрен ты такое где видел! А у меня есть.
Странный человек, этот майор Лавренов. Воронцов слушал его, стараясь не смотреть в сторону Игнатьевой, которая, он это чувствовал виском, не сводила с него глаз, и не мог избавиться от чувства, что командир полка либо прощупывает его, либо просто провоцирует и готовит какой-то подвох. На фронте за два с половиной года он повидал всяких людей и всяких командиров.
Глава седьмая
Это была первая зима без немцев, без внезапных наездов полицейских из Андреенок, без казачьих пьянок по вечерам в школе под визг гармошки и приезжих женщин. Впрочем, снег падал точно так же, как и в прошлую зиму, и как в первую военную, когда в Прудки пришел Курсант и остался у Пелагеи в примаках. Ох, сестрица, сестрица, горевала Зинаида, глядя на русые ребячьи затылки. Пелагеины сыновья за столом всегда выстраивались в ряд, по ранжиру и терпеливо ждали с ложками наготове.
– А что, доча, – сказал осенью Петр Федорович, перекладывая в угол обрезки половых досок, – стол-то наш маловат стал. Не сделать ли нам новый?
– Да надо бы, тятя, – обрадовалась Зинаида. – Только теперь уж надо делать большой!
– Знамо, что большой. Чтобы сразу, всем колхозом – к общему чугунку. – И Петр Федорович засмеялся. – На все десять душ! Вот какой стол надобен! А, доча?
В глазах отца играла какая-то искра, но сразу разглядеть ее Зинаида не смогла. Она на мгновение задумалась и возразила:
– На девять. Ребят-то – пятеро. И нас четверо. – И вопросительно, с ожиданием, посмотрела на отца.
– Тоже пятеро.
– Кто ж