Сумерки зимы. Дэвид Марк
Читать онлайн книгу.
С тех пор она часто туда возвращалась. По словам матери, в день, когда Дафна начала помогать во время службы, ее гордости не было предела.
Макэвой попытался составить мысленный портрет Дафны Коттон. Девочки, которую вырвали из жути гражданской войны, нарядили в белое одеяние и позволили держать свечу во время богослужения.
– У нас есть фото? – тихо спросил он.
Хелен встала, быстро прошла к столу и тут же вернулась с цветной фотокопией семейного снимка. Улыбающаяся Дафна зажата между приемными родителями – низенькими, толстенькими, седеющими. Бридлингтонское побережье на заднем плане. Какая-то зловещая, неестественная синева неба. Вся картинка чересчур глянцевая, едва ли не слишком идеальная. Макэвой спросил себя, кто мог сфотографировать. Что за бедняга, проходивший мимо, сделал снимок, который теперь стал фиксацией трагедии? Макэвой сделал собственный мысленный снимок. Спрятал его в память. Теперь эта улыбающаяся, счастливая девчушка – его представление о Дафне Коттон. Наложил его на окровавленный, изломанный труп. Определил ее смерть в раздел трагедий, где ей и место.
– Значит, в церкви она бывала часто?
– Три вечера в будни и дважды по воскресеньям.
– Самоотверженно.
– Еще бы, но Дафна была умницей. Не забывала про домашние задания. Училась исключительно на пятерки, по словам матери. С учителями мы еще не говорили.
– Какая школа?
– «Хессл». Недалеко от дома, ходила пешком. Рождественские каникулы начинаются со вторника.
– Нужно поговорить с ее подругами. Учителями. Всеми, кто ее знал.
– Как раз этим мы с Софи и заняты, сержант. Поделили обязанности, – с притворным смирением сказала Тремберг. Точно попросила старенького папашу не беспокоиться: обо всем уже позаботились.
– Отлично, отлично, – пробормотал Макэвой, пытаясь навести порядок в мыслях.
– Может, снимем твои показания, сержант? Лучше сразу с этим разобраться, завтра будет не до того.
Макэвой кивнул, уже сообразив, что его собственный вклад в расследование ограничится свидетельскими показаниями и знаменитой системой учета данных. Но он уже просунул ногу в эту дверь, и шанс принести пользу, поймать убийцу пока не упущен. Макэвой мысленно вернулся на несколько часов назад, в кровавый хаос на площади. К тому мигу, когда мужчина, лицо которого было спрятано под балаклавой, выскочил из церкви и посмотрел ему прямо в глаза.
– Есть что-то определенное, сержант? – спросил Нильсен без особой надежды в голосе. – Какая-то черта, которую ты смог бы узнать?
Макэвой прикрыл глаза. Позволил лицу в маске всплыть в сознании. Отодвинул от себя мороз, летящий снег, крики прохожих. Сосредоточился на одном моменте. На одной картинке. Одной сцене.
– Да, – сказал он и внезапно понял, что это важно, очень важно. – Он плакал.
Вглядываясь в голубые радужки, застывшие на мысленном кадре, казалось, он различал собственное отражение во влажных зрачках. С сухих губ сорвался едва различимый шепот:
– Почему ты плакал?