«Бам-бам-бам», – простучало внутри Хильмы, а потом забарабанило зайцем. Она выхватила Суло из воды, подняла его высоко, хвост расщепился надвое, Суло увидел свои ноги в пек-сах. Хильма посадила его себе на шею. Побежала к берегу, дышала, хрипела. Волосы Хильмы под его пальцами становились короче и гуще, тело раздувалось, превращаясь в покрытую шкурой лежанку. Пахло горьким жиром, на котором они зимой пекли хлеб.

      Луна снова вышла из-за набежавшей тучи – князь, стоявший на берегу, начал пятиться к своему коню. На него, скаля зубы, шел медведь с мальчишкой на спине. Стрелы их не брали, огонь шипел, не задевая шкуры, и угасал. Медведь, рыча, подошел вплотную, князь, город которого промышлял торговлей, никогда не ходил на охоту. Колени его подкосились, он упал на камни лбом и причитал: «Спаси и помилуй, спаси и помилуй». Его войско, стоявшее поодаль, без приказа не знало, что и делать. Опасались волков, которые учуют мертвечину в деревне, а тут из воды медведи выходят, да и князь помешался, видать.

      Медведь обнюхал князя, лапой поднял ему голову, смотрел в лицо. Долго. Потом спихнул мальчишку с загривка прямо князю в руки. Тяжело ступая, ушел медведь в лес. Пришлось князю брать мальчишку с собой в поход на шведов и дальше назад везти в торговый город и там под большим колоколом объявить его сыном своим, Александром. На местном языке это значило «защитник». Князь позволил мальчику взять с собой куйти и достал ему горшок с верхней полки, а медведя искать побоялся. Объяснил мальчишке на пальцах.

      Суло сам видел, что деревню его оставили в покое. Вбили крест каменный, не без этого. Но разрешили и шамана нового позвать, и почитать молодого бога вместе с Туони. Отца, почерневшего от горя, князь не тронул, но и Суло к нему не пустил. А когда отец ушел к предкам, гроб отдали Туони. Не то что с новым богом, даже с огнем не стали делиться. Непорядок. За что и убило громом Микко. Суло было жалко его лодку.

      В палатах горшок стоял на верхней полке. Когда Суло наконец вытянулся, ему достался целый флот. Когда оброс густой светлой бородой и князь, названный его отец, ушел к предкам, западные люди пришли снова. Добрались едва ли не до колокола. Но зимняя твердая вода треснула под их войском – Туони прибрал всех вместе с железом. Суло было жалко коней. Не олени, но славные звери. Вскоре Суло увидел свое лицо рядом с молодым богом. Оно вытянулось, глаза будто утекали в воду.

      Медведя он давно убил на охоте. Тот или нет – Суло не знал. Окажись он рядом с тем молодым богом взаправду, просил бы его, чтобы не мучилась Хильма. Одним ударом надо, наповал. Чтобы кукушка не успела крикнуть. Тушу, не сдирая шкуры, сжечь. Не по обычаю, но рука не поднялась. А белые клыки, которые не сгорели, Суло отыскал с рассветом на пепелище, отер, положил в горшок.