Один день Ивана Денисова. Антон Рай
Читать онлайн книгу.
был желудок (следствие общей нервозности), так что он всегда был вынужден следить, как бы не съесть лишнего куска, да и к тому, что ел, всегда относился с некоторым подозрением. А тут еще сиди и ешь недельной выдержки суп. Неполезно это. Ну да съел Иван свою скудную порцию и, прислушавшись к своим ощущениям, пришел к выводу, что желудок сегодня капризничать вроде бы не собирается. Пока, во всяком случае. Хорошо. Теперь можно и чай пить.
Чай. Если пищу Иван принимал всегда на кухне, то чай он пил всегда в комнате, сидя перед телевизором, каковой он и смотрел в основном только в послеобеденное и после-ужинное время – где-то по полчаса. Чай был его любимой трапезой – тут он, можно сказать, чувствовал себя Алешой Бесконвойным из одноименного рассказа Шукшина; Алешей Бесконвойным с его глубочайшей любовью к банному ритуалу. А Алеша так любил париться в бане, что даже отказывался работать по субботам (а суббота была рабочим днем в колхозе), за что его песочили, песочили, но сделать с ним ничего не могли. «В субботу он просыпался и сразу вспоминал, что сегодня суббота. И сразу у него распускалась в душе тихая радость. Он даже лицом светлел. Он даже не умывался, а шел сразу во двор – колоть дрова. У него была своя наука – как топить баню. Например, дрова в баню шли только березовые: они дают после себя стойкий жар. Он колол их аккуратно, с наслаждением…»33. Но не об Алеше у нас сейчас речь, а об Иване, а он как раз баню совсем не любил и даже душ принимал далеко не каждый день, но зато любил он пить чай. Конечно, своей науки пить чай у него всё же не было, и сам чай у него был самый обыкновенный, и заваривал он его так, что любители чайных церемоний, верно, только руками бы всплеснули, и всё же когда он включал телевизор, а потом приносил в комнату чашку чая и блюдце с какой-нибудь выпечкой (коржиком или сочнем с творогом, или с песочным кольцом), на душе у него становилось как-то спокойно, умиротворенно. Вроде как всё шло своим чередом – так, как и должно идти. А ведь именно в этом и состоит главная функция любого ритуала – заколдовать реальность, умиротворить ее, сделать ее предсказуемо-приемлемой.
Итак, Иван сел перед телевизором и… нет, так сразу он пить чай не начинал. Минут пять-семь чай должен был подостыть, а он пока что перепрыгивал с канала на канал, ища, на какой бы картинке ему остановиться. Это было важной частью действа – тут не годились какие-нибудь там новости (а особенно криминальные) или первый попавшийся сериал – нет, картинку еще надо было поискать. Лучше бы всего попасть на старый, пусть бы и сто раз просмотренный советский комедийный фильм – просмотр советского кино, вероятно, и для пищеварения полезен – в отличие от чтения советских газет34.
Однако пока что Иван не мог найти ни советского фильма, ни чего-нибудь другого. Попал он было на «Солярис» Тарковского, но это всё же не для «после обеда» кино. Можно сказать, сериал наоборот. Одно – слишком низко, другое – слишком высоко, а для «после обеда»
В. М. Шукшин. «Алеша Бесконвойный»
«– Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе – большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой). И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И – боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет. – Гм… Да ведь других нет. – Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвёл 30 наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать „Правду“, – теряли в весе. – Гм… – с интересом отозвался тяпнутый, розовея от супа и вина. – Мало этого. Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетённое состояние духа. – Вот чёрт… – Да-с. Впрочем, что же это я? Сам же заговорил о медицине». (М. А. Булгаков. «Собачье сердце»)