Тундра постепенно преобразилась в небольшой лесок. Сначала чахлые кусты, потом тонкие низенькие березки. Вскоре над головой зашелестела листва. Идти по проложенной дороге было одно удовольствие – это вам не по курумнику скакать. Я даже что-то насвистывать начал – собственного, должно быть, сочинения. Слева журчала река, над головой щебетали птицы. На повороте над дорогой возвышался титанический валун, высотой в два – три человеческих роста. На каменюке сидел Игнат.

      Я встал.

      Охотник махнул рукой.

      – Божечки-кошечки, вы ли это? – крикнул я ему. Стрелок исчез с камня и скоро вышел на дорогу.

      – Это так неожиданно, – продолжал я на ходу. Протянул ему руку. – Меня – и ждут. Так непривычно.

      Игнат улыбнулся.

      – Идём. Лагерь рядом.

      – Света в порядке?

      – Да, идём, – он исчез в зарослях.

      Через пару минут мы оказались у ручья. В нескольких шагах от журчащей воды горел обложенный камнями костёр, у которого, под навесом из веток, с лютней в руках сидел Стас. Он хмурился, дергал струны и что-то бормотал себе под нос. Нет, не его это. Совсем не его. Бард должен быть молод, аккуратен, с бородкой. В берете, обязательно. И чтобы звали – Лютик, не меньше.

      – О! – заметил меня он. – Егор! Наконец-то! Где вы так долго пропадали?! Я боялся, что мы как-то пропустили вас. Три дня и три ночи по очереди у дороги дежурили, как в сказках, знаете ли. Что случилось? Почему вы так долго?

      Я осмотрел куцый лагерь. Здесь жило не больше трех человек.

      – А где все?

      Бард чуть смутился.

      – Ушли, – сказал Игнат.

      – Женя там, у разлива, – торопливо добавил Стас. Спрятал лютню. – Тут красиво. Так что слу…

      – Куда ушли? – не понял я.

      – Мы разделились, – бард встал, протянул руку для приветствия. Игнат присел у костра, бросил ветку.

      – В смысле – разделились? – я машинально тряхнул сухую ладонь Стаса. – Куда разделились?! Вы что – амёбы, чтобы делиться?!

      Наш певец глянул