«Пролегомены к нежной промежности»

      Написал я тебе на криптической смеси санскрита и эсперанто.

      В наше время, любовь моя, обзавестись надо степенью некой помешанности,

      Предпочтительно с аспирантурой у Кибермутанто.

      Нет ни времени, ни пространства, ни нас.

      Есть лишь зубодробительное «эх-ма!»,

      Нет лошадей, и сквозь космос проваливается дилижанс,

      И из саквояжей выпрыгивают гирлянды подштанников и дерьма

      Всех возможных подтипов. Возможно, что так нам откроется Шуньята,

      Пустота, заполняющая бесчисленные пчелиные соты.

      Порой запятая оказывается зубом ничего не подозревающего крота,

      Вгрызающегося в заполненные геометрическими фигурами пустоты.

      Звук Диджея вселенского, с кодексом чести Джедая…

      Мы теперь не сидим с кислой миной, админом забанены.

      Лорелея, из дилижанса на травы, росою покрытые, упадая,

      Пожалеет букашек, которые будут её телесами раздавлены…

      Скворцы слетелись и галдят

      И гадят, как слепцы.

      Свинцы казнят и жрут козлят,

      Какие стервецы!

      Секретный сделан ход конём

      И вот, сойдя с доски,

      Грибы растут за старым пнём,

      Как спелые соски́.

      Гирлянды синих, красных звёзд

      На пагодах небес.

      Принц Конрад свищет, словно дрозд,

      Зовя когорту в лес.

      Весёлых фрейлин хоровод

      Вокруг массивных древ

      И гоблинов зелёных сброд

      Алкает юных дев.

      Мать Ёлкина войдёт в эфир

      И Ёлкина отец.

      Сестра, Долорес, пьёт кефир,

      А синий изразец

      Камина Федька, сивый пёс,

      Грызёт, клыки точа,

      И Ёлкин ловит ртом стрекоз,

      Гитарою бренча.

      Скупцы лелеют леденец,

      Жмотятся, шельмецы.

      Юнцы воскурят свой чабрец

      И вдарят в бубенцы.

      Принц Конрад рыщет по грибы

      И, выходя в астрал,

      Надует в небо из трубы

      Атолл Гвадалканал.

      Мать Ёлкина, в эфир войдя,

      Зовёт Гвадалквивир.

      Долорес, пряди бигудя,

      Пьёт давешний кефир.

      И Ёлкин, с Палкиным грызясь,

      Что твой Сарданапал,

      Обмотан в бежевую бязь,

      Которую соткал

      Шершавый шелковичный червь,

      Король мануфактур,

      Который в следующий четверг

      Взойдёт звездой Арктур.

      Карикатурно шелестя

      Свой габардин комет,

      Взойди ж, наш омут возмутя,

      Священный короед!