Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника. Свой среди медведей. Александр Берзан
Читать онлайн книгу.
Из прошлогодней соломы вейника. Смотри, как сгребала её! – я тычу пальцем в борозды от медвежьих когтей.
– Ага. Как граблями…
Я вынимаю из кармана рулетку и приступаю к замерам лёжки. Игорь записывает мои показания в дневничок. Первым делом – размеры лёжки. Потом, я замеряю толщину соломенного матрасика подстилки…
– Молодец, медведица! – хвалю я, – Пять сантиметров!
Медведи надёжно предохранили себя от холода весенней земли. Здесь же, у лёжки – и помёты! Все пять штук, я укладываю в пакетики и забираю с собой, для анализа. Обмерив лёжку, описав её строение и зарисовав схемку её расположения на местности, довольные, хотя и уставшие, мы поднимаемся на ноги.
– Ура! Здорово!
– Ну, – соглашается Игорь, – Не зря по лесам колесили!
У меня, в активе – есть и ночная лёжка медвежьей семьи и помёты медведицы и медвежонка! Результаты сегодняшнего рабочего дня меня вполне удовлетворяют…
– Давай, теперь проверим Ночку! – предлагаю я, – Всё-равно, половину пути уже прошли!
И мы уходим дальше, на Ночку…
На Ночке медведей нет! Мы снимаем промеры с двенадцати сигнальных деревьев. Но все медвежьи метки на них – прошлогодние…
Мы возвращаемся к Тятинскому дому в третьем часу дня. Немного отдохнув с дороги, я разворачиваю свою полевую лабораторию. На поляне перед домом. Сегодня мне нужно разобрать шесть помётов – пять медвежонка и один – медведицы. Я приступаю к работе…
И вечерний, и ночные, и утренний помёты медвежонка одинаковы по составу. В них, более девяноста процентов составляют кусочки листовых рулончиков лизихитона. И только около двух процентов – фрагменты стеблей хвоща зимующего и столько же – жёлтые, прошлогодние косточки кеты.
– Все – лизихитоновые! – улыбаюсь я, подставляя жарким лучам весеннего солнца, свою спину, – С тобой, медвежонок – всё ясно!
Теперь – я знаю, что мой медвежонок кормится по сырым ольховникам, копая лизихитон! И лишь иногда, между делом, скусывает стебли хвоща. А, когда медведица ведёт его через речки – он отыскивает, по галечным берегам, прошлогодние косточки кеты…
– Пиши, Игорь, – диктую я, – Помёт медведицы. Вчерашний. Хвощ – семьдесят процентов. Лизихитон – остальные тридцать. Хотя – и она не пропускает рыбные косточки по речным берегам! Поставь один процент на кости рыбы.
– Смотри-ка! – прикидывает Игорь, сидя рядом со мной, – Зная, чем кормятся медведи, можно вычислить места, где они кормятся! Вверху, на высоких, сухих склонах или внизу, в сырых ольховниках и поймах.
– Ну, – киваю я…
На своём посту, на вершине мыса, что слева ограждает нашу Тятинскую бухточку, сидит орлан. Я выхожу из тамбура нашего дома, с одной из вчерашних кунджин в руке.
– Куда её деть-то? – обращаюсь я к Игорю, – Стухнет! Столько мяса!
– Да, вон! – кивает тот, – Заметни её подальше! Лисицы подберут.
Я шагаю от дома, по простору нашего пустыря…
– Всё! Хватит! – решаю я, – Нормально отошёл.
Я сильно размахиваюсь и забрасываю белую рыбину,