Моя любовь взорвется в полдень. Андрей Дышев
Читать онлайн книгу.
единственный в своем роде.
– Эй! – крикнул он. – А какой диагноз?
– Попытка суицида, – с чувством достоинства ответил я.
– Вот что, больной!! – обеспокоился врач, догнал меня и схватил за рукав. – С суицидом мы сразу не выписываем.
Я оттолкнул его и независимой походкой приблизился к двери. Дернул за ручку, и только тогда увидел огромный амбарный замок.
– Я же говорю: сразу не выписываем, – повторил за моей спиной врач.
Мы вынесли из палаты крепко спящего больного с угасающими рефлексами, которому было всё равно где спать, и положили его на каталке в коридоре. Я занял его место. Несмотря на то, что койка оказалась мне мала, и я был вынужден просунуть ноги между прутьев спинки, заснул я быстро. Кошмары меня не мучили, если не считать навязчивого сна, в котором я беспрестанно пил холодное пиво и всё никак не мог напиться.
Утром ко мне пожаловал психиатр. Это был мелкий, тщедушный юноша с длинным носом и большим ртом, что делало его похожим на Буратино. Над верхней губой у него росли тоненькие черные усики. Было похоже, что психиатр попил из кружки чернил, да забыл утереться. Его небольшая шишкастая голова была гордо вскинута, а смоляные брови сведены к переносице, где и тихонечко срастались. Вид у молодого человека был очень серьезный. Добросовестность прямо-таки перла из него.
– Моя фамилия Лампасов! – первым делом сказал он, стремительно зайдя в палату, при этом полы его белого халата развевались, как бурка у Чапаева во время атаки. – Где у вас тут можно помыть руки?
– Смотря чем вы собираетесь их мыть, – витиевато ответил я.
Психиатр призадумался и решил не развивать эту тему. Он взял стул, поставил его рядом с моей койкой, на которой я протирал глаза после сна, сел и принял позу Роденовского «Мыслителя». В этой позе он провел некоторое время, внимательно изучая меня. Дольше всего его взгляд задержался на альпинистской обвязке, которая по-прежнему была на мне, так как я не раздевался на ночь. Психиатр, как непосвященный человек, наверняка принял эту ленточную конструкцию для страховки за трусы стриптизера, почему-то надетые поверх спортивных брюк.
– Знаете, что сказал Камю о смысле жизни? «Основной вопрос философии – стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить?» – произнес он, подпирая острую челюсть костистым кулачком. Должно быть, с этой фразы он всегда начинал свои беседы с психами. – Признайтесь, что сейчас вы жалеете о содеянном.
– Ничуть, – ответил я и скрипнул пружинами.
– Вы хотите сказать, что мысли о самоубийстве продолжают отравлять ваше сознание?
– Я вовсе не хотел сводить счеты с жизнью, – признался я.
– А зачем же вы полезли по стене дома?
Мне пришлось повторить ту же сакраментальную фразу, которую я уже говорил милиционерам:
– Вам этого не понять. – Подумал и добавил: – И вообще, вы, наверное, зря пришли.
– Не думаю, что зря, – многозначительно произнес психиатр, закинул ногу за ногу и сложил руки кренделем. Прищурив один