Раубриттер III. Fidem. Константин Соловьев
Читать онлайн книгу.
как Грауштейн медленно выплавляется из глади Сарматского океана, приобретая объем, Гримберт мысленно согласился с ним. Несмотря на то что до монастыря было еще добрых пять миль, даже с такого расстояния было видно, что монастырь Святого Лазаря знавал и лучшие времена. Монументальные стены, возведенные, чтобы противостоять варварским мортирам и рыцарским клиньям, за прошедшие века не покосились ни на сантиметр, но носили на себе безжалостные признаки упадка сродни следам некроза на человеческой ткани. Их явно давно не подновляли и не ремонтировали, а выглядывающие из-за них суставчатые пальцы крепостных башен выглядели запущенными и нежилыми. Вот уж воистину Грауштейн, безрадостно подумал Гримберт, серый камень на сером камне.
– Выглядит как склеп моей прабабки, – пробормотал Берхард. – Не думал, что орден лазаритов пришел в такое запустение, чтобы перестать следить за своим хозяйством.
– Орден Святого Лазаря переживает не лучшие времена. Но сломили его не бретонцы, велеты, бритты, лангобарды, сарацины, мавры, вестготы, свевы, аланы или вандалы. И уж точно не кельты, терроризировавшие эти края двести лет назад. По-настоящему его сломила Рачья война.
Берхард насупил брови. Проживший всю жизнь в Салуццо, он имел слабое представление о событиях в большом свете и никогда не интересовался политикой Святого престола или императорского двора. Что не мешало ему подчас демонстрировать дьявольскую проницательность, нередко удивляя Гримберта.
– Неудивительно, что единственные претенденты на этот кусок окаменевшего навоза – морские раки.
– Рачьи войны не имеют отношения к ракам.
– Тогда почему они именуются рачьими?
– Знаешь, какой цвет приобретают раки, когда их варят?
– Красный, сдается.
– Да, красный. Как кардинальская сутана. Но дело не только в цвете. Тебе известно, как дерутся раки?
– Не интересовался.
– Они дерутся на самом дне, куда не проникает солнечный свет, среди вечной темноты и холода. Очень ожесточенно, отхватывая друг от друга целые куски. Точно такая же война кипит между досточтимыми прелатами и Отцами Церкви, только о ней не возвещают герольды и выстрелы орудий. Это очень тихая война где-то глубоко на самом дне, о которой мы можем судить лишь по редким всплескам на поверхности, но она бывает такой же ожесточенной, как крестьянский бунт или баронская резня. Епископы и кардиналы тянут одеяло на себя, не обращая внимания на треск швов, а церкви, приходы, кафедры, монастыри и ордена не то фигуры на шахматном столе, не то блюда на обеденном.
– Святоши делят свой собственный пирог, – кивнул Берхард. – Не думай, что я вчера родился, мессир.
– Ты даже не представляешь, насколько они неутомимы в этом занятии! Иногда мне кажется, что их интриги принесли его святейшеству больше головной боли, чем все ереси мира, вместе взятые. Как император в Аахене вечно окружен интригующими придворными, клевретами и вассалами, тщащимися урвать кусок от имперских земель, воспользовавшись его милостью