Индире были к лицу неизвестно где раздобытые очки с затемненными стеклами. Между задней скамейкой-сидением и бортом внедорожника Индира вставила подаренный Уолтом букет диких цветов, лилово-желтый нежный пучок дрожал в окружении белых пушинок и темно-зеленого металла. С повязанной на груди банданой и развивавшимися на ветру рыжими волосами, в которых каким-то чудом держался одинокий лиловый цветок, Индира перевоплотилась из девушки-дикарки в беспечную прожигательницу жизни, ловящую кайф от спонтанных дальних поездок. Чем дальше, тем лучше. Чем безрассуднее, тем интереснее. Ее образу бы больше подошел хороший ретро-кабриолет, но нам приходилось трястись на заднем сиденье военного внедорожника с насильником за рулем. Макс и Сэт по-прежнему были в монашеском облачении, Уолт перед отъездом привел в порядок шинель и начистил до блеска сапоги. Моя джинсовая куртка и скомканная футболка, которую я отыскал в ее рукаве, еще хранили на себе остатки разноцветных красок холи, так что Карл был абсолютно прав, назвав нашу компанию «странной».

      – Эй, Уолт! – громко сказала Индира, чтобы двигатель не заглушил ее слова. – Я не обижаюсь, слышишь? Ты, скорее всего, и не виноват. Это всё проклятая тарелка.

      Уолт молча вел автомобиль, впившись в рулевое колесо руками. Макс, сидевший рядом с ним на переднем сиденье, обернулся и спросил Индиру:

      – Что еще за тарелка?

      – Я видел рядом с Тауном огромный радар, пока рассматривал окрестности, – сказал я.

      – Да, – Индира, откинув голову назад, вдохнула полной грудью, отстранилась от всего, а потом продолжила свой рассказ. – Думаю, что мы говорим об одном и том же. Эту штуку уже давно винят во всех бедах нашего городка. В Тауне живет много людей, и большинство ведут себя, словно животные. Тарелка стояла здесь еще до основания города, и многие полагают, что именно ее излучение мутит людям рассудок. Нигде больше в Тауне нет таких сложных инженерных сооружений. Изредка появляются машины, как у Уолта или как у Пурнамы. Правда, неподалеку от радара есть целая свалка подобных машин, охраняется чистильщиками, но иногда мы все-таки таскаем оттуда запчасти. Я и сама живу в фургоне, без этой свалки он бы давно развалился. Короче, я даже не удивилась, когда Уолт пристал ко мне. В Тауне такое постоянно происходит, этот-то хотя бы не очень страшный.

      Спина Уолта пошевелилась. Могло показаться, что у рядового зачесалось между лопаток, но спустя секунду он засмеялся.

      – Да, да. Это все тарелка. Она излучает какие-то волны, которые превращают людей в озлобленных идиотов, – сказала Индира. – Таун – это настоящий ад, так что приготовьтесь.

      – Айро, как думаешь, – сказал Макс, – погоди, сформулирую мысль. Может ли этот иллюзорный мир быть намного пластичнее того, откуда пришли все мы? Может, здесь для того чтобы стать монстрами, достаточно просто…

      – Вести себя как монстр! – сказал Сэт. – Зверь внутри – зверь снаружи. Из-за излучения люди ведут себя