От общины к сложной государственности в античном Средниземноморье. Т. П. Евсеенко
Читать онлайн книгу.
случае, массовой поддержки в среде антиковедов не встретила.) В биографии Ликурга, приводимой Плутархом, намеки на это буквально рассыпаны в различных местах[109]. В биографии же Солона Плутарх обошелся безо всяких намеков, назвав вещи своими именами[110]. Только после реформ, проведенных либо ранними тиранами, либо выборными правителями-эсимнетами, наделенными чрезвычайными полномочиями, можно говорить об образовании у греков подлинных полисных гражданских общин. Именно они и получили наименование классических полисов.
В рамках полиса классической эпохи эксплуатация аристократией рядовых общинников действительно однозначно исключалась. Данное положение многократно обосновывалось в отечественном и зарубежном антиковедении. Например, в фундаментальном двухтомнике «Античная Греция. Проблемы развития полиса» обращается внимание на то, что даже в отсталых архаических полисах (типа критских), где твердо установился олигархический строй и полными политическими правами обладали лишь представители знати, называвшиеся «свободными», зависимое крестьянство составляло особый социальный слой. Он образовался в результате завоевания дорийцами местного населения и, таким образом, представлял собой группу людей, «внешнюю» по отношению к собственно гражданам полиса[111].
Таким образом, уподобление членов ближневосточных общин гражданам полисов античного мира представляется, по меньшей мере, некорректным. Даже если не принимать во внимание тот факт, что античный полис архаической, классической и постклассической эпох обладает признаками подлинного государства[112], статус члена восточной общины кардинально отличался от статуса гражданина полиса. Собственно говоря, именно победа над ростовщичеством и могуществом традиционной аристократии позволила рядовым членам античной общины пользоваться своими правами на практике, без оглядки на «сильные» и «могущественные» семьи, чем и превратила эти общины в гражданские. Подлинное гражданское равенство, породившее действительное обладание и пользование личными, политическими и социальными правами – вот что отличало граждан полиса от подданных древневосточных монархов.
Конечно, в полисном коллективе могли быть градации, могли существовать разряды лиц, обладавшие особыми привилегиями (аристократия), однако равный доступ к основным правам имели все. Другое дело, что не каждый мог в полном объеме этими правами пользоваться в повседневной жизни, (например, в связи с особенностями своего имущественного положения), однако принципиальная возможность такого пользования не подлежит сомнению. Говорить же о полноправных гражданах в городских или храмовых общинах Востока даже в период VII–IV вв. до н. э. можно с большой натяжкой. Здесь вполне обычным явлением было как долговое рабство (несмотря на формальный его запрет), так и иерархичность построения общинного коллектива[113]. В храмовых общинах право голоса имели только лица, занимавшие
Plut. Lyc. 2, 5, 8, 11.
Plut. Sol. 13, 14.
Противоположное мнение Е. М. Штаерман, высказанное на страницах «Вестника древней истории», не нашло сколько-нибудь широкой поддержки других участников дискуссии по этому вопросу. См.: