«Свет и Тени» французских маршалов времен эпопеи неуемного «генерала Бонапарта» (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Бернадота до Мармона. Яков Николаевич Нерсесов
Читать онлайн книгу.
благодаря личным заслугам на полях сражений, было не трудно. Вот Бернадотт и принялся всячески показывать, что французам свойственно ставить Австрию «на счет раз-два» «в позу прачки» (литературно выражаясь, «миссионерскую позу»).
Сотрудники Бернадотта принялись вести себя крайне вызывающе. Они везде устраивали скандалы и своим поведением – в театре они, при словах «Да здравствует император!», могли зашикать, засвистеть или отпустить громкое неприличное замечание, презрительно отзываться об австрийском императоре и его армии – буянить в ресторанах, поносить католическую религию. Впрочем, «ребята» Бернадотта были его адъютантами (Виллат, Морен) или его офицерами (Жерар, Туссен) и не боялись ни черта, ни ладана, и от них можно было ждать чего угодно, тем более, что чуть что они угрожающе хватались за эфесы своих «изрядно зазубренных на австрийских хребтах» сабель, норовя тут же пустить их в ход, благо крепко знали свое кровавое ремесло.
Задавал тон в этом эпатаже, конечно, бахвал и наглец Жан-Поль-Батист, несомненно, исключительно импозантный с его смоляными локонами до плеч, небольшими черными бакенбардами, крупным орлиным носом, красивыми выразительными глазами, плавно льющейся речью, гордой осанкой, нервно подрагивающейся на эфесе шпаги рукой, в овеянной порохом кровавых боев шляпе с революционным трехцветным плюмажем. Так в нарушении дипломатического этикета Бернадотт повсюду требовал себе первого и самого почетного места, вызвав тем самым естественное раздражение у русского посла Андрея Разумовского, который был в дипломатическом корпусе Вены дуайеном и не собирался уступать пальму первенства «французскому бунтовщику». Кроме того, французский генерал, прибыв в Вену, не стал наносить протокольные визиты своим коллегам-послам (Австрия, кстати, ждала не посла, а всего лишь… посланника, потому что сама готовилась отправить в Париж только посланника!), но разослал всему дипкорпусу свои визитные карточки, в которых снисходительно указал, что сам он протокольные визиты принимать готов. Все это в дипломатическом этикете было неприемлемо и, естественно, что никто не собирался этого делать, поскольку первые протокольные визиты, независимо от национальности и возраста, должен наносить коллегам только что прибывший в столицу дипломат, а не наоборот. Не случилась у него встреча и с эрцгерцогом Карлом, с которым он совсем недавно с переменным успехом «фехтовал» на полях сражений. Хотя, по началу все к этому шло, но затем по ряду «субъективных» причин (со стороны австрийского полководца?) рандеву не состоялось. Исключение Бернадотт сделал лишь для послов Турции и Испании. Отношения с влиятельным главой гофкригсрата (придворного военного совета) бароном Тугутом у него не сложились вовсе, прямо как у «кошки с собакой».
Вполне понятно, что все эти «революционные выкрутасы» эпотажного французского генерала и его вечно «собачившихся» офицеров-«подручных»