Мужчина смотрел на Анарил, но, судя по всему, ее не видел. И девушка почувствовала себя виноватой. Она давно уже поняла, что имлаймори многое повидал, еще больше сделал, а значит, за его спиной остались – и немало – те, кто хотел бы погубить его. И коль этого до сих пор не случилось, значит, их или устранили, или Ингвар достаточно силен, чтобы не опасаться. Но вина проснулась в Анарил не поэтому. А из-за того страшного сна, который ей привиделся в первые дни их знакомства. Оннонге не знала, почему, но не сомневалась: она увидела то, что произошло на самом деле.

      Тогда… ей показалось, что она оказалась в жутком, полном тьмы месте, висит беспомощная в цепях, не в силах пошевелить даже пальцем. Она чувствовала приближение чего-то страшного, ужасающего. Могучего, древнего, бесконечно жестокого. Он смотрел на нее из темноты и наслаждался ее паникой и бессилием.

      А потом начал приближаться, бесшумный, невидимый в чернильной тьме, но Анарил почувствовала это всем своим существом. Его аура давила, давила, давила. Никогда раньше ей не приходилось ощущать что-то настолько же сильное. Даже имея дело с мощнейшими магами или опаснейшими монстрами. Включая демонов.

      Но даже не это страшно. Куда хуже то, что он тот, кто сейчас находился в кромешной тьме, желал зла. Ему нравилось, что она, полностью беззащитная, висит перед ним, нравился ее страх. Он наслаждался им – этим животным, первобытным ужасом, пропитавшим всю ее кровь, все ее сознание – как изысканным лакомством.

      Ей казалось, что неизвестный подходит все ближе и ближе, медленно и неотвратимо. Кожу опаляло, как в жаркий полдень на открытом солнце, а вот мышцы деревенели от дикого холода. Тогда, в том сне Анарил впервые испытала настоящий страх. Не тревогу, не опасения, не почти привычное «что же теперь будет?», – нет, поглощающий разум ужас, заставляющий биться в оковах, калеча себя и не замечая этого, вымывающий из головы все мысли, лишающий достоинства и самоуважения.

      И когда монстр из тьмы подошел и коснулся шеи Анарил, она уже не могла молчать. Закричала в абсолютной тишине. И в тот же миг ощутила, как из нее вытекают все мысли, чувства. Все, до самой мельчайшей эмоции, словно она сосуд, из которого выкачивают все содержимое. Неизвестный забирает ее силы, ее способности, ее личность. Высасывает каждую частицу того, что делает ее человеком. Взамен оставляя режущую пустоту, отупение и отчаяние. Глухое и безнадежное. А потом забирая и его. Взамен приходило равнодушие, но это было не равнодушие живого существа, это было равнодушие пустоты. Истинная смерть, она такая: тебя заменяет пустота.

      В какой-то момент он отступил, отдалился, оставив в ней лишь каплю души. В беспамятстве. Но только затем, чтобы заставить снова очнуться. И вновь ощутить темноту и опасность. Почувствовать рядом зверя. Ждущего, готового.

      И как только