Новое знаменье тут – страшней и ужаснее прежних –

      Нашим явилось очам и сердца слепые смутило:

      Лаокоон, что Нептуна жрецом был по жребию избран,

      Пред алтарем приносил быка торжественно в жертву.

      Вдруг по глади морской, изгибая кольцами тело,

      Две огромных змеи (и рассказывать страшно об этом)

      К нам с Тенедоса плывут и стремятся к берегу вместе:

      Тела верхняя часть поднялась над зыбями, кровавый

      Гребень торчит из воды, а хвост огромный влачится,

      Влагу взрывая и весь извиваясь волнистым движеньем.

      Стонет соленый простор; вот на берег выползли змеи,

      Кровью полны и огнем глаза горящие гадов,

      Лижет дрожащий язык свистящие страшные пасти.

      Мы, без кровинки в лице, разбежались. Змеи же прямо

      К Лаокоону ползут и двоих сыновей его, прежде

      В страшных объятьях сдавив, оплетают тонкие члены,

      Бедную плоть терзают, язвят, разрывают зубами;

      К ним отец на помощь спешит, копьем потрясая, –

      Гады хватают его и огромными кольцами вяжут,

      Дважды вкруг тела ему и дважды вкруг горла обвившись

      И над его головой возвышаясь чешуйчатой шеей.

      Тщится он разорвать узлы живые руками,

      Яд и черная кровь повязки жреца заливает,

      Вопль, повергающий в дрожь, до звезд подъемлет несчастный, –

      Так же ревет и неверный топор из загривка стремится

      Вытрясти раненый бык, убегая от места закланья.

      Оба дракона меж тем ускользают к высокому храму,

      Быстро ползут напрямик к твердыне Тритонии грозной,

      Чтобы под круглым щитом у ног богини укрыться[11].