Баба-яга костяная рука. Ольга Брюс
Читать онлайн книгу.на свадьбу, радио, инструменты, а вот пальто и ботинки положить было некуда – чемодан забит под завязку. Достав из антресоли клетчатую сумку огромного размера, Олег скрутил пальто и положил в эту сумку, затем ботинки, норковую шапку и переложил туда инструменты, потому что крышка чемодана не закрывалась из-за лишних вещей.
– Ну так поясни. Зачем же уходить, как трус? – Нина держалась молодцом. Плакать хотелось, но она не желала показывать слёзы перед Надей, которая ушибла спину, когда свалилась на пол и зацепилась о чугунную батарею.
– Нин, давай без драмы, договорились? Устал я. Что ещё ты хочешь знать? Не моё это. Не моё. Каждый подходит и спрашивает, почему у Надьки вместо руки обрубок. В магазине кассирши её жалеют и просят порадовать девочку шоколадкой. Думают, самые хитрые. У меня денег нет, а они жалость тут свою расплёскивают. В автобусе все пялятся…
– Когда в последний раз ходил с ней в магазин и ездил вместе с ней в транспорте? – сердито спросила Нина. – Когда это было? Напомни.
– Всё, я ушёл, – подняв чемодан и сумку, Олег вынес их в прихожую. – На развод подам сам. Только попрошу на алименты не подавать. Я гол как сокол, сама знаешь. Помогать буду по мере возможности, – надев кеды, посмотрел на себя в зеркало, пригладил слегка поседевшие волосы на висках, попросил вместо него попрощаться с детьми и вышел на лестничную площадку. – Прощай, Нин. – И нажал кнопку вызова лифта.
Нина потеряла дар речи. На развод? Значит, всё намного серьёзнее, чем она думала… Подобный случай был с её знакомой, когда муж уходил, но о полном разрыве не было и речи. Юра пожил какое-то время у друга, а потом вернулся, извинившись за своё безрассудное поведение. Но было это в первые годы семейной жизни. Тогда Юра не выдержал бытовухи, бессонных ночей из-за детского плача и постоянного расшатывания нервной системы частыми психами Алёны, которая была не готова к рождению ребёнка. Но молодым на тот момент было всего по двадцать лет. Такую ситуацию можно списать на неопытность, но Олегу же не двадцать. Ему исполнилось тридцать девять – впору остепениться и жить ради семьи и детей.
– Я считала, что ты хочешь пожить отдельно, – выдавила она из себя и заплакала.
Лифт остановился, и Олег поставил внутрь свои пожитки. Прижав ногой дверь, чтобы она не закрылась, он в последний раз взглянул на огорчённую им жену, сжал губы и спрятался в лифте.
– Олег! – закричала Нина, бросившись к мужу, но дверь успела закрыться. Женщина прислонилась лбом к деревянному полотну, приложила ладони и зарыдала в голос, слушая дребезжание опускающегося подъёмника вниз. – Олежка, – прохрипела Нина, заливаясь горькими слезами и ощущая, как наибольшая часть её души рвётся туда, в шахту лифта, чтобы догнать мужа, обнять и не отпускать от себя ни на метр. Можно и по лестнице догнать его, но ноги вросли в пол, и Нина не могла сдвинуться с места.
– Мама! – Надя выбежала из комнаты и встала на пороге, глядя на убивающуюся мать. – Мама! – она подошла, не торопясь, и обхватила рукой