Небо 27. Ксения Никольская
Читать онлайн книгу.
ночь вместе с горсткой всё ещё преданных ему людей провернул то, что впоследствии назвали Лунной Революцией, потому что, как рассказывали очевидцы, луна в ту ночь светила особенно ярко.
Теперь вы, наверное, понимаете, почему я так удивился, когда Диего назвал этого сумасшедшего оборванца именем Рикардо Альвареса – одного из троих национальных героев Парагвая, который к тому же считался мёртвым.
– Простите, ради бога, – Диего замахал руками, как бы пытаясь развеять моё непонимание. – Конечно, откуда вам знать! Я всё вам расскажу, если вы обещаете, что это останется между нами.
– Безусловно, дорогой коллега, – поспешил заверить его я. – Даю вам честное слово советского гражданина.
Остальные тоже подвинули свои стулья поближе и приготовились слушать, несмотря на то что вся история, кажется, была им хорошо известна. Диего, как я уже заметил, был прекрасным рассказчиком, так сказать, журналистом от бога, и мне не терпелось поскорее узнать то, о чём он собирался поведать нам.
– Рикардо Альварес, – начал он, наполняя свой бокал ярко-красным портвейном, – действительно был правой рукой убитого Фернандо Бенитеса, и остальные члены революционной группы возлагали на него очень большие надежды. Он имел довольно грозный вид, и не каждый мог выдержать пристальный взгляд его пронзительно-чёрных глаз. К тому же у него был твёрдый, как кремень, характер и немного колкий язык, который он совершенно не умел держать за зубами. Знаете, порой казалось, что он слишком много думал и слишком много говорил и революция была для него лишь поводом покрасоваться перед самим собой, поупражняться в красноречии, если можно так выразиться. Но, несмотря ни на что, он был хорошим парнем и мог бы стать ещё лучше, если бы не попал в плен в ту роковую ночь. Для такого человека, как он, это было невероятно унизительно. Уверен, что он предпочёл бы умереть вместе с Бенитесом или даже вместо него, но военные приготовили ему совсем другую участь. Они, конечно, собирались казнить его на виду у всей страны, чтобы остальным было неповадно, но сначала его должны были подвергнуть пыткам, сломать, превратить в жалкого червяка, распластанного у ног всемогущей власти. Альварес знал об этом. Он, разумеется, пытался покончить с собой на второй день пребывания за решёткой, а на пятый объявил голодовку и продержался больше недели лишь на каплях воды, попадающих в его камеру из небольшого окошка под потолком. Закалённый законами преступного мира, он ни в коем случае не хотел сдаваться и из последних сил сохранял свой гордый и надменный вид, давая понять, что властям ничего не удастся вытащить из него. Оставшиеся на свободе революционеры очень высоко ценили его молчаливое сопротивление, и они ни в коем случае не собирались позволить ему просто так сгнить в заточении. К тому же они понимали, что, выдай Альварес хоть пару имён и мест, известных ему, все они уже через пару часов будут аккуратно сложены у тюремной стены с простреленными головами. Поэтому группа