Светел отыскался в собачнике. Он обнимал Зыку, трясся с головы до пят и стонал, зарывшись лицом в родную тёплую шерсть. Сквара сел рядом, перво-наперво закутал брата меховой полстью.

      – И всё он не так спел!.. – тихо провыл Светел. – Это не я, а ты заступался!.. И я тебя никогда… я тебя… я сам… я сам лучше помру… Дурак он противный, Кербога этот!..

      Сквара сгрёб его в охапку, крепко-крепко. Взялся баюкать.

      – На сухой лес будь помянуто, – сказал он. – Не журись, братище, от слова не сбудется…

      – Ну ты правда наседка, – засмеялся возле двери Лыкасик. Братья не заметили, когда вошёл. – В кугиклы свистишь, ровно девка, и только знаешь сопливому нос вытирать. Вам с ним, может, в косы ленты вплести да сватов ждать?

      Сквара оставил притихшего брата, как-то быстро оказался против хозяйского сына. Тот и в дверь выпрыгнуть не успел.

      – Ещё что умное скажешь?

      Дрался он редко. Но если уж дрался… Накануне они слегка столкнулись в игре. Лыкаш, похоже, запоздало припомнил земляную крошку во рту.

      – Бить будешь?.. – спросил он севшим голосом, косясь и оглядываясь в поисках взрослых.

      Рядом, как назло, никто не показывался.

      – Не, – сказал Сквара. – Не буду. Кулаков жалко.

      Воробыша сдуло.

      Сквара вернулся к младшему, снова обнял его.

      Тот больше не стонал, но зубы продолжали стучать. Он кое-как выговорил:

      – И вовсе мы… не румяные…

      – Брат за брата, встань с колен, – шепнул Сквара.

      Светел трудно перевёл дух:

      – И не надо каменных стен…

      Котляры

      – И молодцы, что в кобение не дались, – похвалил Жог. – Гадать по рукам, щёки и носы толковать – это жреческое искусство. Чужих Богов не поймёшь! Держитесь-ка вы, ребятки, подальше от этих глумцов!

      – Мы санки увязали уже, – сказал Сквара. – Только припас в амбаре забрать.

      Жог невольно улыбнулся, с гордостью