Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
в ней вопросы, ответы на которые не были найдены. Таких вопросов много, а значит, все еще впереди.
Часть I. Память и места коммеморации
ГЛАВА 1. ИНЖАВИНО: КАМЕНЬ АНТОНОВА, ТАНК ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И КУСТ СИРЕНИ
Память о Тамбовском восстании в деревнях Инжавинского района
Рачева Е. Л.
Глава основана на материалах полевой работы, проведенной в мае 2018 года преимущественно на территории Инжавинского и Уваровского районов Тамбовской области. Эти территории были в значительной степени затронуты событиями восстания, здесь же в 1922 году был убит Александр Антонов. Респондентами стали жители сел, занимающиеся сохранением памяти о восстании. Часть из них – в силу профессиональных обязанностей (учителя истории, сотрудники сельских краеведческих музеев и библиотек и т. п.), часть – благодаря тому, что память о предках, затронутых восстанием, сохранялась в их семье. Чаще всего респондентами становились люди, которые профессионально начали заниматься сохранением памяти о восстании из‐за связи с ним их предков. Как показала полевая работа, именно эти люди во многом формируют локальные нарративы об антоновщине, влияют на формирование местной социальной памяти, бывают инициаторами установки мемориалов и т. д.
Основываясь на собранных мной интервью, я хочу проанализировать способы репрезентации восстания через монументы и связанные с ними мемориальные практики. Помимо того, мне интересно понять характер вспоминания об Антоновском восстании: какую роль оно играет в памяти местных жителей и формировании их частной и коллективной идентичности, как строится образ прошлого и как осуществляется его присутствие в настоящем. Я планирую рассмотреть, как складывалась мемориализация восстания, описать сопровождавшую ее «войну памяти» и понять, удалось ли каким-либо из мемориалов стать «местами памяти»24.
Важно отметить, что моя полевая работа проходила в сельской местности: как в больших поселках (например, Инжавино), так и в деревнях с несколькими десятками жителей. Большинство моих респондентов – потомки крестьян, продолжающие жить в тех же селах, что и несколько поколений их предков. Несмотря на то что многие из них получили высшее и среднее образование (учителя сельских школ, руководители краеведческих музеев и другие), их социальное и экономическое положение изменилось мало. Они, как и прежде, ведут натуральное хозяйство и выстраивают собственные представления о прошлом, опираясь на опыт предыдущих поколений и локальную социальную память. Они с детства слышали воспоминания и рассказы о крестьянском восстании. Я предполагаю, что влияние памяти о нем на них было гораздо больше, чем на горожан, оторванных от мест, где проходило восстание. Я предполагаю, что именно краеведы, учителя и музейщики являются основными акторами памяти в местах, где проходила моя полевая работа.
У полевой работы в сельской местности есть еще одно важное отличие.
В качестве методологической рамки я хочу использовать концепцию Пьера Нора о «коллективной памяти» и «местах памяти». По мнению исследователя, с угасанием живых традиций в современном обществе мы застаем только их реликты, «архивные формы» памяти, которые хранятся в особых «местах памяти», наделенных символической аурой и являющихся местами в трех смыслах: материальном, символическом и функциональном. См.: