Господин Великий Новгород 1384: путешествие во времени. Павел Котов
Читать онлайн книгу.
веры христианской посреди холодных болот и свирепых языческих племён. На куполах взмывают в небо восьмиконечные кресты, с полулуниями в основании[103], а на среднем в виде белого голубя сходит Святой Дух. Примыкая прямо к Пречистенской башне, стои́т белая трёхпролётная звонница[104]. Над западными дверьми со стен из дикого камня на людей взирают по-гречески смиренные и строгие лики Св. Троицы, Софии Премудрости Божией и Нерукотвореннаго Спаса[105]. Справа от главного входа в особой нише – почти двухметровый известняковый крест[106], украшенный сценами от Благовещенья до Вознесения. Но не это поражает, а форма креста, напоминающая «кельтский» или тамплиерский «лапчатый»[107].
Лучшие цареградские[108] мастера семь лет строили собор по образцу Софийского собора в Константинополе, и потом ещё долго знаменитые иконописцы-ромеи[109] украшали собор иконописью и мозаикой. Существует предание, по которому трижды Спаситель являлся со сжатой в кулак рукой, а на четвёртый день обратился к иконописцам с требованием писать Его не с благословляющей рукой, а со сжатой: «Азъ бо въ сей руце Моей сей Великiй Новградъ держу»[110].
Софийский собор не пострадал от татаро-монгольского нашествия, так как Великий Новгород был и оставался свободен, но был ограблен родившимся «от волъхвования»[111] князем полоцким Всеславом Брячиславичем, а позднее – Иваном III и Иваном IV, которые вывезли из собора колокола, корсунские иконы, ризы и даже священные сосуды[112] с книгами[113].
Искать княжий терем в крепости Святой Софьи бессмысленно – место князю давно ещё было указано вне города, в Городище, чтобы показать, что он не является частью общины[114]. Рядом с собором же расположился владычный двор[115], бывший до Детинца самой первой крепостью, и сейчас остающейся крепостью в крепости, городом в городе. У самых ворот нас встречает то, что вначале кажется беспорядочной свалкой бревён, балок и канатов, виднеющейся поверх тына, но вблизи становится ясно, что это подворье осадного мастера[116]. Двор довольно густо застроен: нам приходится лавировать между амбарами, погребами и конюшнями с сенниками, вдыхая чарующий аромат сосновой смолы – здания в основном построены из этого дерева или из ели. Наконец мы выходим к мощному частоколу, сложенному из вековых брёвен[117], рядом с которым приютилась книгописная мастерская[118], и тут раздаётся гул вечевого колокола – звонят на Торговой стороне.
Владычный двор занимал всю северо-западную часть Детинца, и состоял из множества построек, соединённых между собою переходами. Помимо архиепископского дворца и церквей на дворе имелись и хозяйственные постройки: поварни, квасные, рукодельни, сушила, бани, кузни, колодец, скотный и конюшенный дворы, склады и погреба.
Для поддержания всего этого обширного хозяйства
«…въ ознаменованiе торжества креста Христова…»
Звонница – колокольня.
Там же, с. 48.
Алекси́евский Крест.
Форма (крест с расширяющимися концами, вписанный в круг) на самом деле типична для Великого Новгорода. См. Православная энциклопедия. М., 2000. Т. I, с. 636 и
Цареград – Константинополь.
Ромеи – греки, граждане Римской империи (в России принято не совсем верное название: византийцы).
«Я в этой руке Моей…»
Т. е. в результате колдовства. Повесть временных лет. изд. II. СПб, 1996. С. 67.
Там же, с. 44.
«Не по чем де и чудотворцам службу правити» – из челобитной Ивану IV после ограбления Великого Новгорода. Ерышева Л. Библиотека Софийского Собора//Где Святая София, там и Новгород. СПб, 1998. С. 61.
Ключевский В.О. Сочинения в девяти томах. Курс русской истории. Т. II, М., 1988. С. 63.
Слияние северной, владычной части крепости с южной, княжеской, фактически произошло в начале XII в.
«…изъскаша мастеры порочные, и начаша чинити порокы въ владычни дворъ» – «…нашли специалистов по осадным машинам и начали чинить их во Владычном дворе». Новгородская первая летопись. С. 59. Видимо, дело было в том, что у владыки была своя собственная плотницкая бригада, по умениям превосходящая городскую.
Многолетнее дерево (свыше 100 лет) действительно встречается в частоколах Владычного двора, что нетипично для городских усадеб.
Первые документальные свидетельства о книгописной мастерской относятся к началу XIV века.