Тонкая серебристая нить. Полина Жеребцова
Читать онлайн книгу.
Заветы Ильича уже неоднократно горел, и мы хоронили жильцов. Моего родного дедушку разбомбили в больнице. Ему было 72 года. Участник Великой Отечественной. Он лежал на операции, с язвой желудка.
Мы не могли похоронить его неделю. Шли бои.
– Так трудно теперь положить в гроб… – плакала мама.
Слезы текли, но она их не вытирала.
До этого мы уже похоронили бабушку и прабабушку.
Но старичок Идрис, живший в соседнем подъезде, все так же шутил, несмотря на бомбежки, кормил детей и подростков сушками и обещал:
– Война обязательно закончится! Ведь хорошие люди не хотят воевать…
А в мальчика восьми лет, жившего на самом верхнем этаже, попали осколки. И мы все ходили посмотреть, как это – быть в осколках.
Руки и ноги его опухли и нагноились в местах, куда проникло железо.
Но он старался нам улыбаться и говорил:
– Я потерплю и не буду плакать!
Потом мы узнали, что его удалось вывезти в госпиталь и спасти.
Многих соседей хоронили в огороде. Я узнала, что лучше всего это делать в яме, где недавно разорвался снаряд. Земля – рыхлая и мягкая там, несмотря на зиму, и копать недолго… И не страшно.
А страшно только, пока люди не умрут. Когда они кричат, потому что им очень больно от ранений, которые взрослые называют несовместимыми с жизнью…
6 августа 1996 года в нашем районе с новой силой начались бои.
К тому времени я считала себя большой – 11 лет…
Спросила взрослых:
– Что там, на улице?
Баба Настасья, забежав к нам с мусорным ведром, сообщила:
– Русские войска уходят! Бросают Грозный и уходят! А боевики их подгоняют… Дали сорок восемь часов…
Судя по стрельбе, так оно и было.
Началась Летняя война.
Хотя ее нет в учебниках истории, но она унесла множество жителей из города Грозного во владения Смерти.
Только около нашего подъезда погибло более десяти человек от внезапно разорвавшегося снаряда.
Я как раз принесла с колодца воду, и за мной закрылась дверь. В этот миг и прогремел взрыв…
Молоденькую девушку ранило в живот, и она, побелев, упала на ступеньки.
Ее брату оторвало голову. По частям человеческих тел в подъезде можно было изучать анатомию.
Сосед Адам с оторванной ногой катался около нашей входной двери и кричал:
– Дайте мне умереть! Я не хочу быть калекой!
А моя мама накладывала ему жгут и приговаривала:
– Жить надо! У тебя трое детей маленьких и жена беременная. Придется жить! Потерпи…
Но, несмотря на все события, дедушку Идриса я не упускала из вида. Он, правда, совсем постарел и уже не обещал, что война скоро закончится. Иногда он сидел на скамеечке и глядел в небо на тяжело гудящие самолеты.
«Наверное, он хочет понять, – думала я, – почему светит солнце, бегают кошки друг за другом, а нас убивают, но Бог ничего не делает…»
– Заходи домой, Идрис! – кричала его старушка. – Вдруг сейчас начнется пальба… Тебя убьют! Убьют!!!
Но