Террор, терроризм и преступления террористического характера. Салман Дикаев
Читать онлайн книгу.
переходить от одного феодала к другому даже в Юрьев день, что ускорило процесс закрепощения крестьян, исключивший их массовое бегство на восточные и южные окраины.
И впоследствии к устрашению своих политических противников, в том числе и путем убийств, в целях укрепления своих позиций прибегали многие представители верховной власти России. Так, Борис Годунов при возникновении малейшей угрозы своей власти предпринимал безотлагательные меры для психологического устрашения и физического устранения своих противников – князей Быкасовых, Колыкаевых, Урусовых, Шуйских, Татьевых и др. В результате после смерти Федора Иоанновича у Годунова не было достойных соперников, и он был избран на царство[198]. Екатерина II отстранила от престола и фактически санкционировала убийство своего мужа Петра III[199].
Таких и подобных им политических убийств на протяжении всей истории человечества было великое множество. И назвать их террористическими актами можно условно – они были лишь оружием политических интриг, основным (если не сказать единственным) способом устранения соперника в борьбе за власть. В тех случаях, когда заговорщикам не удавалось осуществить задуманное убийство государственного деятеля, последний находился под воздействием постоянного страха за свою жизнь и, в свою очередь, инициировал преследования и физическое устранение мнимых и реальных политических противников.
С незапамятных времен люди прибегали к терроризму и тогда, когда им нужно было ответить на насилие власть и капитал имущих, т. е. терроризм выступал как средство самозащиты угнетенных против угнетателей. Шиллер напоминал о том, что тирания не безгранична и что приходится браться за оружие, когда все прочие доводы оказываются исчерпанными. Выдвинутое Шиллером обоснование насилия как «последнего довода» свободных людей, не желающих мириться с невыносимыми условиями существования, вдохновляло не одно поколение тираноборцев.
Таким образом, за свою многовековую историю человечество к концу XVII в. накопило богатый опыт как творения зла, так и сопротивления ему. Однако в те далекие годы террор и терроризм все-таки были уделом «избранных» – власть предержащих и власти добивающихся. В процессе оспаривания власти не принимали участие, хотя и страдали больше всех широкие массы. Предводители многочисленных восстаний рабов и «темного люда» никогда не имели долгосрочной программы действий, и чаще всего восстания происходили спонтанно, в ответ на причиненные унижения. Убийства рабовладельцев и помещиков совершались из мести за их жестокость, а не из-за того, что они принадлежали к соответствующему классу или сословию. Стремление крестьян отомстить за унижение человеческого достоинства приводило к жестокости, о которой писал Пушкин: «Не приведи бог увидеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный»[200].
Но многовековой опыт борьбы, воспеваемый в преданиях угнетенных, передаваемых из поколения в поколение, в конце концов должен был оформиться в