Достославен, конечно, всякий воинствующий за благочестие, если и вторым или третьим будет он после подвизавшихся ранее его; однако ж он недостоин такого удивления как первый. Второй, соревнованием к предшественнику своему возбуждаемый к подражанию, таким образом уже после привлекается к деятельности. Первый же, не имея никакого руководителя, но будучи изобретателем добродетели, справедливо удостоивается чести первенства.

      Итак, велика ревность сего мужа, посему велика и честь. Бессмертна память (его), которую ни забвение не покрыло, ни время не затмило, но род от рода приемлет повествование о сем. Этот праздник непрестанно совершаем мы – священники, народ, дети, мужи, жены.

      Но должно рассмотреть и самое повествование о событии, дабы мы, став возможно ближе к предмету, тем бо́льшим удивлением прониклись к сему мужу.

      Первым был из диаконов Христовых Стефан, освященный благодатию, исполненный Духа сосуд, ежедневно утверждая своих и обращая заблуждающихся на прямой путь. Поелику же он сильнее проповедовал учение, то и более, чем прочие апостолы, досаждал врагам; и прежде них – первому неприятелю, диаволу, ибо он пылающие огнем и свирепо смотрящие глаза устремляет на тех, которые наиболее преданы благочестию. Так он возбудил на него союз Александрийцев – людей, весьма склонных ко всякому мятежу. Вы ведь знаете, как люди города разгорячаются и возбуждаются ко всему, на что легкомысленно устремятся. Когда он увидал толпу стекающихся на него, то был (сначала) в затруднении относительно того, как поступить в настоящем случае. Однако ж нашел искусное средство – слово стройное и кроткое, ибо нет такого лекарства для врачевания ярости и возбуждения, как ласковое и благопристойное увещание. Скажите же мне, говорит, причину ненависти и за что руки простираете, – и (тогда) вы воочию окажетесь заблуждающимися. Когда же они сказали: «поелику ты разрушаешь отеческие законы и оказываешься вводителем чужих учений»; тогда, став в средину, блаженный, неискусный и неподготовленный оратор, – ибо он говорил не то, что узнал из науки, но что внушаемо было от Духа, – сказал: Мужи братия и отцы! послушайте.

      Мудрое введение, превосходное начало публичной речи к разгоряченному народу, ибо приятные и ласковые речи, имея в себе как бы мед какой или будучи подобны свежему маслу, укрощают воспаление диких порывов. Потом восходит памятью к Аврааму, дабы, начав с древних времен и простирая долее слово, этою бо́льшою вставкою в средине (речи) незаметно истощить постепенно ослабляемую ярость (см.: Деян. 7, 2–36). Закончив же это продолжительное повествование, он показывает, что и Моисей пророчествовал о Христе (см.: Деян. 7, 37–38); дабы достоверностью законодателя искусно, как бы тайком, ввести слово веры. Все сказал благоразумно, что могло служить к пользе слушателей. Когда же увидел неподдающуюся злобу и неукротимое