Истину ты слыхала: мой брак давно заключен

      С могучими предками Вольфингов,

      Жившими после начала времен.

      Вера твоя достойна красы такого венца.

      Радуешь ты – коль живы – матерь свою и отца.

      Не ведаю я, кто отец мне, не знаю, кто матерь моя,

      Но когда малым дитятей из лесу вышла я,

      Вольфинги дали мне мачеху, женщину зрелых лет,

      Дали и славного отчима – ему равных в доблести нет.

      Да, слыхала я эту повесть, и все же смысл ее мне не люб;

      Не родит красоту такую из ветки корявый дуб;

      Сам собою нагой младенец не появится в палой листве.

      Так поведай же мне о смысле, заключенном в этой молве.

      Поведай мне, как случилось, что Вольфингам – Солнце ты?

      Правда приятна старухе, и речи твои чисты.

      Да будет, и вот что помню от того далекого дня:

      Утро, траву и ветви, что осеняют меня.

      Не нага я, тело прикрыло белое полотно

      И высокое солнце нашло между ветвей окно.

      Из чащи густой оленуха вышла на светлый луг,

      Голову повернула, шагнула ко мне и вдруг

      Разом застыла на месте, и страх прочь унес ее.

      То-то тогда я дивилась, но в покое было сердечко мое.

      Хоть рядом сидела волчица, огромный мохнатый зверь

      Но я давно уж привыкла играть с ней – ты в это поверь.

      Привыкла хватать за уши, мохнатые гладить бока,

      Привыкла любить и верить и даже дразнить слегка.

      Была любовь между нами, и я не знала про страх.

      А сойка все суетилась, синяя, в ближних кустах.

      Но мимо скользнула белка, с места поднялся мой волк,

      И зарычал негромко, щетинился и не молк.

      Тут и я услыхала шум, ибо тонкий ребенка слух

      Нес ко мне все звуки лесные, увлекая как легкий пух.

      Поступь все приближалась, и он явился —

      Под мой радостный крик:

      Передо мной на солнце доблестный муж возник,

      Славный, могучий и добрый, шлем на густых кудрях,

      В алых дивных одеждах, с золотом на руках.

      К нам этот муж приближался, волка лесов не боясь.

      И песня, добрая песня из его уст лилась.

      Заметив его, волчица притихла, и как овца

      Спокойно в лес удалилась – прочь от его лица.

      И он тогда сел со мной рядом – спиной о дубовый ствол

      И поднял меня со всей лаской и на колено возвел.

      И лик его был добр и мягок, и я припала к щеке

      Играть стала с ясным шлемом и золотом на руке.

      И речи его внимая – не зная еще смысла слов —

      Сердцем впивала напев их, и счастлив был мой улов.

      Так мы радовались друг другу, но вот наконец он встал,

      Меня на траву поставил и по лесу зашагал.

      Тут вернулась волчица, и потом играла я с ней.

      Вот первое, что я помню… довольна ты правдой