– Барин, – пробился сквозь сон негромкий, но настойчивый голос ординарца, – вставайте! Пора уж.

      Уваров тяжко вздохнул, протёр глаза, и с горчайшим укором посмотрел на «будильника».

      – Ну, сегодня-то зачем, Ерема? Мне ж не на службу!

      – Порядок должон быть, ваше сиятельство, – сказал Еремей Потапович назидательно, – а то переспите еще, замаетесь.

      – Переспишь тут! – пробурчал Антон Иванович, поднимаясь, да потягиваясь.

      Вскорости граф уже умывался во дворе, обливаясь холодной водою по пояс, кряхтя, да ухая, а верный Ерёма держал большой белый кувшин.

      – Ух! – выдохнул Уваров, с легким поклоном принимая полотенце, поданное Марией Спиридоновной, кухаркой в статусе домоправительницы. – Хорошо!

      И впрямь, утро занималось чудесное, истинно майское.

      Птички щебетали, петух голосил, глухо поскрипывал ворот колодца. Буколика. Пастораль.

      Усадьба графов Уваровых триста лет стояла близ Финского залива, на полдороги между Ревелем и Санкт-Петербургом.

      Девки дворовые, да холопы, «под горшок» стриженные, давно уж вывелись, но сам дух «великолепного века» никуда не делся, витал между колонн.

      – Барин… – заговорил Еремей. – Переезжаем, стало быть?

      Антон принял у сердобольной Спиридоновны ломоть теплого хлеба, взял кружку с парным молоком. Откусил, отпил, и дал ответ с набитым ртом:

      – Переезжаем!

      – К манзам9 этим, косоглазым? – насупился ординарец.

      Уваров рассмеялся.

      – Ну тебя, подавлюсь еще… Потапыч, честное слово, во Владивостоке не одни китайцы проживают, наших там куда больше!

      – Ишь ты их… – с сомнением протянул Еремей. Поглядим, мол.

      – Паровик починили?

      – В наилучшем виде, барин. Карлы всё, как есть, поправили.

      – Карлы? – поднял бровь граф, немного удивляясь множественному числу.

      – Да с нашим Тумуром еще соседский Цэрэн крутился.

      – Ясненько… Вели тогда, чтоб подавал. Раз уж не дал ты мне поспать, съезжу в Питер, попрощаюсь хоть.

      – Будьте благонадежны, барин, все устрою!

      Тумур, всегда улыбавшийся карлик в синем халате с парой накладных карманов, покинул место водителя, шустро отворяя заднюю дверцу «Руссо-балта».

      – Спасибо, Тумур, – сказал Уваров, оправляя на себе парадный китель, касаясь рукою то аксельбантов, то орденских планок, словно проверяя, на месте ли они. – Я, пожалуй, займу переднее.

      – Как изволите, хозяин! – еще шире улыбнулся карлик.

      Паромобиль,10 блестевший хромом и лаком, выпущен был в стиле «разухабистых 90-х», когда в моду вошли большие и мощные машины, но Антону он нравился