– Доброе утро, ребята, – произнесла молодая полная учительница, представляя Анжелу 9 «Б» классу. – В нашей школе появилась новая ученица, а у вас – новый товарищ по классу. Анжела Иванова.

      Ребята, частично еще не выспавшиеся, жевавшие жвачку и даже слушавшие что-то из разряда хард-рока по плееру, как один уставились на новенькую.

      Анжела к этому привыкла – еще бы, это же была не первая ее школа. И явно не последняя.

      С тех пор как они оказались в бегах.

      И во всех этих классах меняющихся школ, областей, городов и частей страны Анжела всегда волей-неволей оказывалась в центре всеобщего внимания.

      Еще бы, ведь она мулатка, почти что негритянка!

      Мама не любила ни одно, ни другое слово. Ведь первым обозначали потомство осла и кобылы, а второе вообще было расистским выраженьицем.

      Во всяком случае, на Кубе, родине ее отца, которого Анжела не знала и который, как заявляла мама, был там сыном одного крайне важного человека, более того, сына ближайшего соратника самого Фиделя Кастро.

      С будущим отцом ее детей мама познакомилась во время его учебы в Москве, откуда он по приказанию своего высокопоставленного папочки был вынужден уехать обратно в Гавану, оставив свою русскую любовь на сносях, потому как ему самому надлежало жениться на девушке своего класса, то есть представительнице местной партийной элиты.

      – Ну, Анжела, не стесняйся, расскажи нам о себе! – приободрила ее учительница. А Анжела, которая ничуть не стеснялась (потому что за прошедшее время уже отрепетировала историю, которую она презентовала в каждой своей новой школе), улыбнулась и обтекаемыми фразами, к которым давно привыкла, поведала о том, что они переехали из-за новой работы мамы, что она рада оказаться в новом коллективе, что новое место пришлось ей по душе.

      В общем, как водится, сплошное вранье.

      Когда она завершила, то один из одноклассников потянул руку.

      – У меня вопрос, Марина Федоровна! Очень важный!

      – Ну, Ахтюбин, задавай уж. Только без твоих вечных шуточек.

      Анжела и по виду этого типка могла бы с уверенностью сказать, что это местный клоун: навидалась подобных она уж предостаточно.

      – А почему если ты рабыня с плантации Алабамы, то фамилия у тебя Иванова? Должна ведь быть Джонс!

      К шуточкам и оскорблениям, сводившимся к цвету ее кожи, Анжела уже тоже давно привыкла.

      Класс грохнул, а учительница, покрываясь бордовыми пятнами, зашумела.

      – Можно ответить? – спросила лениво Анжела, и когда раскудахтавшаяся Марина Федоровна наконец смолкла, ответила:

      – Мой отец – не раб и никогда им не был. Он – сын одного из ближайших сподвижников