Создатель. Жизнь и приключения Антона Носика, отца Рунета, трикстера, блогера и первопроходца, с описанием трёх эпох Интернета в России. М. Я. Визель
Читать онлайн книгу.
как бы ин и янь. Основные гендерные принципы, принципы бытия, дуальность. Было важно, что они врачи.
Антон был свидетелем зарождения группы «Медгерменевтика», и он был сразу назначен младшим инспектором герменевтики. Он очень ответственно отнёсся к этому, и сразу же стал принимать активное участие в работе группы.
Примерно через год мы занялись созданием книг, которые по нашей идее должны были составить пустотный канон герменевтики. Нас волновала тема пустотности и поиски канона, вернее, разработка канона. Была задумана многотомная структура и создано 12 томов пустотного канона, два первых тома были опубликованы.
Прервём рассказ о московском младоконцептуализме, чтобы заметить, что «тема пустотности» не может не вызывать у читателя, чья молодость пришлась на девяностые, ассоциации с романом Пелевина «Чапаев и Пустота»: ведь её главный герой, Пётр Пустота, тоже был маниакально озабочен «философскими аспектами пустоты». Пепперштейн в нашем разговоре согласился, что совпадение это, вероятно, не случайно:
Пелевин – человек-радар. Он всё вылавливает из инфосреды. Безусловно, он слышал и о «Медгерменевтике», и о школе московского концептуализма в целом, для которой тема пустоты всегда была центральной, принципиальной.
– Но лично он тогда с вами не общался?
В то время – нет. Я знаком с Пелевиным и общался с ним, но совершенно в другой период, в нулевых годах. Я думаю, что и Антон с ним познакомился в этот период, в нулевых годах. А тогда [в конце восьмидесятых] Пелевина никто не знал.
Это кажется вполне естественным, – но сам Носик настаивал на обратном. Когда в сентябре 2014 года вышел роман «Любовь к трём цукербринам», в котором Носик фигурирует собственной персоной, да ещё и с «женой» – Долбой, я поинтересовался у Антона, спрашивал ли Пелевин у него в какой-либо форме разрешения на использование имени? На что получил ответ:
Со мной никто ни секунды не связывался, о том, что я там фигурирую, узнал от тебя, так что если располагаешь текстом – буду признателен.
Как ты догадываешься, единственный вариант Пелевину пострадать от несогласования со мной «моего» персонажа – это иск от меня о защите чести и достоинства. Пелевину даже не надо посылать ко мне юристов, чтобы понимать невозможность такого иска, это goes without saying.
На мой же вопрос о личном знакомстве с Пелевиным Антон ответил так:
Мы были шапочно знакомы в Коктебеле восьмидесятых, но после моего приезда из Израиля поводов для личного общения никогда не возникало.
Пепперштейн, когда я рассказал ему об этом, возразил категорически:
Антон явно приврал, если он так сказал. Потому что, конечно, Пелевин ни в каких Коктебелях никогда не был.
Пелевин, как обычно, сохранил фигуру молчания, не ответив на посланный через агентов вопрос, так что подробности этого «шапочного знакомства» остаются загадкой – но, возможно, они всплывут в каком-нибудь следующем романе, как всплыло в 2017 году, уже после смерти