Среди мифов и рифов. Виктор Конецкий
Читать онлайн книгу.
не так страшны – порт маленький, закрыт хорошо. Но после шквалов действует мощный тягун. За тягуном смотреть в оба.
Из узкого горла порта выходило судно. Разглядели название – «Будапешт». Вокруг «Будапешта» крутился лоцманский катерок. Нам не было дела ни до венгра, ни до лоцмана – мы его заказывали на утро.
Но лоцман из Арбатакса был иного мнения. Он традиционно поддал на венгре после окончания выводки, и ему хотелось добавить. И катерок подвалил к нам.
Мы вежливо спустили штормтрап. И в рубке появился здоровенный итальянец в куртке мехом наружу. От соединения лоцмана и куртки пахло венгерским вином и козлом.
Лоцман жаждал сразу же поставить нас на якорь.
Капитан обозлился. Он уже много раз бывал в Арбатаксе и поставить судно на якорь мог сам. На все поздравления с рождеством, которое начинало бушевать над Европой, последовало гробовое молчание капитана. Но, конечно, своего «мерзавчика» лоцман добился.
В «Энциклопедическом словаре» за 1900 год написано о Сардинии: «Крестьяне очень бедны, еще беднее, чем на Сицилии. Судами было разобрано в 1894 году исковых и спорных дел 235 420. На 100 000 жителей убийств было 24, случаев нанесения побоев и ран 271, грабежей 21, воровства 800. Приговорено судами к тюремному заключению 11 411 человек. В настоящее время в Сардинии нет ни одного поселка, который бы находился ближе чем в 10 верстах расстояния от моря, – результат постоянных нападений со стороны корсаров. В центре острова можно встретить многих людей (особенно женщин), которые вовсе не знают, что живут на острове».
Считается, что одежда из овечьей шкуры мехом наружу создает внутри микроклимат, защищает от малярии.
Утренний лоцман тоже имел вокруг себя козлиный или овечий микроклимат. Лоцман был весел и улыбчив. Он сразу дал нам понять, что сардинский язык непонятен даже итальянцам, состоит из множества диалектов и близок к латыни. Английских слов у лоцмана было процентов десять.
Но странность заключалась в том, что многое в его командах и в речи казалось знакомым, вспоминались почему-то площадь Искусств в Ленинграде, Большой Театр, Филармония и… вытрезвитель.
– Пьяно, мистер! – орал лоцман. – Андестенд? Ритэнуто! О’кей! Аллегро!
И опять:
– Пьяно! Мэсто!
Капитан сказал:
– Хорошо, что в детстве интеллигентные родители учили меня, болвана, музыке. – И дал команду: – Самый малый ход!
– Меццо фортэ, плиз, мастер! – орал лоцман и бегал с крыла на крыло мостика.
– Средний вперед! – почесав в затылке, скомандовал капитан.
Казалось, что лоцман должен возглавлять музыкальную самодеятельность Арбатакса.
Бетонные и каменные молы порта уже смыкались вокруг судна, они проходили весьма близко к бортам. Невольно вспоминался Сорри-док и искры, которые мы высекли из старых английских камней.
– Анкер! Сфорцандо!
– Отдать правый якорь! И не тяните на баке! Виктор Викторович, при швартовках ваше место, кажется, на корме.
Мое