Смерть поэта – Маскарад. Романтизированная биография. Любовь Сушко
Читать онлайн книгу.
откуда музыка взялась, а потом догадалась, что это ее мальчик взял скрипку в руки. Ну как тут было не удивиться. Она слышала его в первый раз и была приятно удивлена. Да он Мастер!!!
Поэму он читал наизусть, хотя исписанные листы валялись рядом, но он не видел и не замечал их. Поэма стала его плотью и кровью, она была его всем теперь, и он впивался в нее существом и сознанием.
Музыка, строки, в озвучке почти совершенные – это то настоящее чудо, которое потрясло сначала ее, а завтра будет потрясать и всех других. Но для них это случится завтра, через какое-то время, а она все это слышала теперь и страшно гордилась тем, что была первой его слушательницей.
Ей хотелось крикнуть, что он гений, что такого не может быть, что и Пушкин, впрочем, ни о чем таком говорить она не могла, потому что не должна была смущать такого юного поэта. Если даже это не испортит его, а он явно знал себе цену, то он все равно не должен слышать таких слов, пока он жив. Их надо произносить, когда человека уже нет с нами, хотя бы ради его спокойствия.
№№№№
И в тот миг, когда Демон шел к своему трагическому финалу, в небесах сверкнула молния, словно в подтверждение того, о чем она думала. Мария испугалась и вздрогнула, мальчик оставался невозмутим. Может быть, он просто не видел и слышал природной стихии, настолько погрузился в ткань поэмы. Хорошо, что не вернулась бабушка и не прервала этого действа. Оно должно было завершиться здесь и теперь.
И вот он замолчал, отложил в сторону скрипку, словно вес ее был невероятно большим, и больше такой тяжести он не мог держать на плече.
Мишель не произнес ни звука, но она понимала, что он ждет от нее каких- то слов, но какие это могут быть слова, если она решила не говорить самого главного и важного. А что-то сказать все равно она должна была. Молчание казалось каким-то нелепым и неуместным, потому она и произнесла:
– Она испугает любого, откуда столько страданий в твоем Демоне, их не может быть, их не должно быть.
То, что он произнес в ответ напугало ее еще больше, чем строчки опаденной адским пламенем поэмы. Так в тот момент она и определила творение, которое еще не видело свет. Мишель произнес буквально следующее:
– Я отомщу всем женщинам, которые не любят и никогда не полюбят меня. Я им отомщу жестоко, вот увидишь.
Вот теперь тетушка совсем растерялась, она точно не знала, что могла еще сказать на такое заяваление, повергшее ее в настоящий шок:
– На свете счастья нет, а есть покой и воля, может быть тогда в Грецию, как Байрон. И там рассчитаться со всеми, кто против тебя?
Она то ли утверждала, то ли спрашивала, сама наверное, не поняла.
Кажется она и себя причислила к тем, кому Мишель собирался мстить.
– Нет, – резко ответил он, – я же кавказский пленник, – мне там оставаться, Греция это для него навсегда могила, а не для меня. Горы, солнце и птицы высоко-высоко, я видел такой сон.
Так задолго до нового путешествия на Кавказ