Искусство наследования секретов. Барбара О'Нил
Читать онлайн книгу.
рыбака выгуливал маленькую собачонку в вязаном комбинезоне; ее короткие ножки быстро семенили за хозяином. Две женщины средних лет в непромокаемых дождевиках поспешно обегали магазины.
Как и всегда, свежий воздух приподнял мне настроение. Я всю жизнь предпочитала ходить пешком, привыкнув к подобному способу передвижения с детства – благодаря маме. Она проходила по несколько миль в день, а я частенько сопровождала ее, вприпрыжку шагая сбоку. И, повзрослев, осталась «скороходом». (До той поры, пока не повредила ногу.)
В насыщенном влагой воздухе витал приятный, землистый аромат. Совсем недалеко, за «елизаветинскими» постройками, волнообразно дыбились живописные холмы. А сами дома выглядели так, словно могли в любую минуту «сложиться» под крытыми соломой крышами. Соломенные кровли меня удивили: я читала статью о дороговизне и горючести этого материала. К тому же, на вид они мне показались довольно тяжелыми.
Короткая узкая дорожка вывела меня на площадь – открытое, обсаженное деревьями пространство с «масляным крестом» в центре. Окружавшие ее по периметру узкие улицы были вымощены брусчаткой, ставшей со временем гладкой, скользкой и поблекшей до грязно-серого цвета. Машин на их проезжей части оказалось довольно много, особенно с одной стороны. Вдоль улиц тянулись магазины и лавки, перемежавшиеся с ресторанами, аптекой и ателье, в окне которого просматривались запыленные швейные машинки. На одном углу угнездился книжный магазин; выставленные в его витрине тома с разноцветными обложками, естественно, побудили меня подойти ближе. Магазин еще не открылся, но я пообещала себе вернуться позднее и покопаться на его полках. И еще больше воспряла духом.
А потом мой взгляд привлекла средневековая церковь, венчавшая пригорок на противоположной оконечности площади. И я направилась к ней, рассматривая по пути витрины. Вездесущая лавка с шерстяной пряжей, судя по виду, была открыта в тридцатые годы; магазинчик кухонной утвари заманивал покупателей ярко-бирюзовой посудой и мелкогабаритными бытовыми приборами; из булочной-кофейни разносился соблазнительный аромат, а пока еще закрытый индийский ресторанчик со столами, застеленными белыми скатертями, внезапно пробудил во мне тоску по любимым районам Сан-Франциско.
Подойдя к церкви, я постояла, восхищаясь потемневшими надгробиями с полустертыми надписями. Потом завернула за угол и поднялась на небольшую смотровую площадку. И оттуда увидела Розмер, словно выраставший из леса. Расстояние скрывало все трещины и бреши, и от его великолепия у меня перехватило дух. Ровные ряды окон, величественные башни, окрестные просторы, словно затканные лоскутами зелени… Все это завораживало и волновало. А дом! Тридцать семь комнат! В самом большом доме, где мне прежде доводилось жить, их было всего восемь. Что можно делать на такой огромной площади?
Начал накрапывать мелкий дождик, и я открыла зонт – не в силах сдвинуться с места и оторвать глаза от Розмера. Даже не имей я к усадьбе никакого отношения, я все равно подпала бы под ее очарование. Разум силился осознать: это дом моих предков. Древний. Подернутый патиной времени. Прекрасный.