Анатомия книжной реальности. Антон Рай
Читать онлайн книгу.
по методу КНТ помогает читателю разобраться со своими пристрастиями или просто в очередной раз ясно фиксирует их. Я вот, например, равнодушен к одежде, что же, это равнодушие уже проявило себя. Я также не любитель балов, и это быстро стало ясно. Теперь вот дело дошло до игры в карты и, хотя описание этой игры и кажется мне забавным, а все ж таки, в каком бы повествовании я ни столкнулся с карточной игрой, побуждение у меня всегда только одно – пропустить это описание как малопонятное и чуждое. Особенно, если описание подразумевает знание правил игры или, к примеру, в игре решается что-то важное для героя повествования. В данном отрывке этого нет – здесь не нужно быть большим любителем карт, чтобы что-то понять, но всё же общая тенденция такова, чтобы этот отрывок пропустить. Но я также сказал и о том, что необходимо во всем пытаться найти нечто особенное и уделять пристальное внимание каждой строчке текста. Поэтому я абстрагируюсь от своего равнодушия к картам и постараюсь увидеть в этом отрывке нечто, что заставило бы выделить его как особенный. «За» в данном случае говорят лишь своеобразные речевые обороты, используемые Гоголем и употребляемые созданными им игроками. Не будь этих оборотов и, я думаю, все бы согласились, что в описании, как карта бьет карту, нет ничего необычного. Вообще-то, следует весьма скептически относиться к явлению, когда речевой оборот выходит на первый план, отодвигая смысл на второй. При этом писатель, как человек работающий со словом, как никто другой способен подпустить такое словечко, которое прочно западает в память, хотя, вроде бы, ничего такого особенного в нем и нет. Гоголь же способен на это не просто «как никто другой», но и как «никакой другой писатель». Поэтому в подобных случаях вполне может возникнуть поле напряжения, когда мы должны всё взвесить и решить: стоит ли тут что-то за словами или все-таки не стоит почти ничего, кроме самих слов. Так вот, всё взвесив, я решил, что в данном случае слова доминируют над смыслом; следовательно, я не буду выделять этот карточный отрывок.
А вот, скажем, предваряющий игру отрывочек довольно любопытен:
«Они сели за зеленый стол и не вставали уже до ужина. Все разговоры совершенно прекратились как случается всегда, когда наконец предаются занятию дельному».
Да, вот оно – самое дельное занятие для всех этих толстых господ, господствующих в мире – вист! Вот он – секрет преуспевания в мире: сидеть за одним столом с другими толстыми важными господами. Впрочем, и крутиться возле дам тоже очень-очень полезно, тоненькие прекрасно это понимают… Механика мира устроена несложно; сложно приходится лишь тем, кто отказывается принять правила всеобщей игры. Но это я так, отвлекся.
А речь шла о картах. Значит ли это, что я не люблю описания любых игр? Вовсе нет. В частности, ведь и в «Мертвых душах» есть описание другой игры, а именно замечательной партии в шашки Чичикова и Ноздрева:
«– Знаем мы вас, как вы плохо играете! – сказал Ноздрев,