И неясно кто я и кто Боль.

      И непонятно, что же болит?

      Тела нет – тогда болит сознание? Но сознание не может болеть без тела.

      Значит, тело есть, но почему я его не чувствую? А, нет. Чувствую! Но оно не мое, оно чужое. И от него идет боль!

      Я не хочу тело. Я хочу, чтобы была ночь, темнота, небытие. Мягкая, ласковая темнота.

      Поселение друидов.

      Милёна

      Когда в деревню принесли молодого парня в странных окровавленных одеждах, Милёна очень удивилась. Их деревня друидов была очень далеко от всех других селений, и к ним приходили только за помощью к ведунье да иногда за плодами Мэллорна. Однако старейшина специально послал четверых мужчин за этим парнем. Она и сама слышала, как лес шумел деревьями о беде.

      Милёна была Видящая и третья дочь, поэтому ее и отдали на воспитание бабушке Жизнемире, старой и мудрой ведунье, которую побаивался и сам старейшина Быслав.

      Она стала сиротой, когда десять лет назад отца призвал Первозданный Лес. Тогда была суровая зима, и отец Милёны погиб в стычке с эльфами, а маму она не помнила. Теперь бабка Жизнемира была ей и за отца, и за мать. Детей в деревне было мало, по пальцам пересчитать, они вырастали, а новые не рождались или рождались мертвыми. Уже шли разговоры, что пора выйти к людям и смешать кровь. С наиболее достойными из них. Но дальше разговоров дело пока не шло.

      Когда парня поднесли к дубу, где жили Милёна и Жизнемира, бабушка велела Милёне греть воду и идти помогать. Поставив жестяное корыто на печь и подкинув дров, девочка поспешила на улицу. Выйдя из дерева, в дупле которого и жили Милёна с бабушкой, она увидела окровавленное тело молодого парня, прижимающего к себе такую же окровавленную собаку. Собака, судя по всему, была мертва.

      – Ну, что стали? – ругнулась бабка Жизнемира на мужиков. – Заносите в светлицу. Не видите, еле дышит, а собаку оставьте тут. Что вы ее с собой тягаете?

      – Так не можем ее из объятий парня вырвать, крепко держит! – проговорил кто-то из мужчин. – Так и несли их вместе.

      – Вот уж неумехи! – всплеснула руками Жизнемира. Присела около парня и зашептала: – Отдай, касатик, отпусти собачку. Ты уже все, что мог для нее сделал, давай, давай отпускай.

      С этими словами женщина, не спеша, развела руки парня в стороны:

      – Ну, вот и все! А вы говорите, не можете отнять! Объяснять нужно, тогда и отнимать не придется.

      – Так он же без сознания! – начал было все тот же мужчина.

      – У тебя у самого сознания нету – пробурчала Жизнемира и пошла в дом. Повернувшись, коротко бросила, – Собачкуто прикопайте, а то так и будет тут лежать.

      Двое мужчин подняли носилки с парнем и занесли вовнутрь их дома—дерева. Один из зевак взял собаку за задние лапы и поволок подальше от деревни. Перечить Жизнемире никто не смел.

      Для Милёны не было тайн в мужском теле. Это не потому, что она такая развратная, нет. Просто чтобы лечить, нужно знать, что и как лечить. Бабушка Жизнемира при каждом удобном случае привлекала ее к лечению. А за помощью шли многие. Этим многим они лечили раны, так что насмотрелась. Свою двадцать первую весну Милёна встретила, как обычно, в трудах и учебе. Бабка Жизнемира передавала ей свои знания спешно, как будто боялась не успеть. Милёна несколько раз заводила разговор с Жизнемирой по этому поводу, но та только отнекивалась да ссылалась на грядущие перемены.

      Несмотря на презрение к оружию, Друиды вынуждены были создать военную единицу для охраны леса от посягательств других рас. Многие приходили в Первозданный Лес и творили непотребную волшбу. Лес страдал, и Друиды