Дано нам множество ролей

      сыграть за жизнь среди людей,

      порой без пламенных речей,

      в кромешном мраке, без огней.

      Дано нам жить и наугад

      идти свой путь вдали, не в ряд,

      сумбурно или невпопад,

      без остановки на доклад.

      Дано нам верить и мечтать,

      надеяться, любить, прощать,

      встречать с душою, провожать,

      среди ролей себя терять.

      Дано нам множество ролей

      сыграть за жизнь среди людей,

      порой без пламенных речей,

      в кромешном мраке, без огней.

      Сорить словами, как и днями,

      уже не смею я, друзья,

      лишь только изредка – рублями

      для украшенья бытия.

      Для украшенья серой жизни

      в час долгожданных выходных,

      чтоб были ярки, живописны,

      без бед и горестей лихих.

      Без бед, страданий, непогоды,

      невзгод, ухабов и тревог,

      но только все же чтоб доходы

      не забывали мой порог.

      Сорить словами, как и днями,

      уже не смею я, друзья,

      лишь только изредка – рублями

      для украшенья бытия.

      Белый день нахмурил брови

      серым утром по весне,

      весь окрест, родной до боли,

      утопил в туманном сне.

      Опоясал густой хмарью,

      беспросветною стеной,

      не нагнать его и бранью,

      чтоб не тряс он сединой.

      Чтоб не хмурил боле брови,

      не ронял чтоб горьких слез,

      а лишь светлые покровы,

      приходя, с собою нес.

      Белый день нахмурил брови

      серым утром по весне,

      весь окрест, родной до боли,

      утопил в туманном сне.

      В замочной скважине нет жизни,

      ее удел, ее стезя —

      при всей сегодня дешевизне

      покорно слушаться ключа.

      Служить добротно и надежно,

      без возражений, не скрипя,

      и открываться осторожно,

      чертог родимый сохраня.

      Служить исправно – верой-правдой,

      хранить, беречь, чтоб никогда

      «доброжелатель» жадно, с жаждой

      не смел смотреть во все глаза.

      В замочной скважине нет жизни,

      ее удел, ее стезя —

      при всей сегодня дешевизне

      покорно слушаться ключа.

      Забыть ушедшее вчера,

      увы, совсем никак нельзя,

      воспоминаний цепь прочна,

      живет в груди, что змей скользя.

      Живет в груди точь-в-точь что крот —

      порой все роет, все грызет,

      порой же все наоборот —

      сидит молчком,