Живое предание XX века. О святых и подвижниках нашего времени. Александра Никифорова
Читать онлайн книгу.
кружка, который монахиня Иулиания вела в Московской духовной академии, игумен Марк Лозинский[28], в 70-е годы фотографировал все, что она тогда создавала. Неизвестно, где находится целый ряд отснятых им икон, но иногда случайно в каком-то храме можно встретить иконы монахини Иулиании. Они очень узнаваемы: узнается не только ее рука, узнается особое выражение, одухотворенность лика. Ее подвиг молитвы, ее жизнь, ее служение Церкви не могли не отразиться на иконе. Эти иконы написаны святым человеком, который все богатство души вложил в образ.
Гранит в мягкой оболочке
– Мне в конце войны было 20 лет, и очень хотелось работать для Церкви, – вспоминает ученица Марии Николаевны Ирина Васильевна Ватагина[29]. – Я как раз окончила Суриковский институт, живописное отделение, и узнала, что в Троице-Сергиевой Лавре есть художница, которая пишет для Церкви, Мария Николаевна Соколова. Поехала ее искать. В Лавре я поселилась у знакомых и стала писать этюд. Этюд-то уже закончила, а Марию Николаевну никак не могу найти – никто ее не знает. Однажды мне показалось, что я увидела ее в церкви. Это была маленькая женщина с лучистыми глазами, как две звезды, и я подумала: «У Марии Николаевны должны быть такие глаза».
А попала я к ней так. Приехала к своим подругам, тоже художницам, Кате и Маше Чураковым, которые жили в Семхозе[30], и выяснилось, что они хорошо знают Марию Николаевну и меня познакомят с ней.
В назначенный день я была в Семхозе с рюкзаком своих работ. Катя и Маша повели меня к Марии Николаевне. Это действительно была та «маленькая женщина с лучистыми глазами». Потом я уехала в Тарусу, и вдруг меня вызывают на почту, к телефону. Катя спрашивает: «Ты куда запропастилась? Мария Николаевна тебя ищет – Серапионову палатку помогать расписывать». Я, помню, буквально сорвалась! Мы с Катей помогали на самых последних ролях, но это было такое счастье! Больше у меня в жизни не было такого восторга, это была не жизнь, а какая-то сказка.
Постоянно приходили монахи, Патриарх Алексий I (Симанский)[31]. Люди, о которых я читала в книжке самиздата «Жизнеописание отца Алексия»[32], оказались живыми и реальными! И сама Мария Николаевна, ближайшая духовная дочь отца Алексия, и отец Константин Всехсвятский приходил – «дедушка», так его называли. Присутствие таких людей вдохновляло. Я просто «залезла на облака» и не спускалась оттуда.
Потом Мария Николаевна, посоветовавшись с отцом Константином, бывшим на тот момент ее духовным отцом, организовала группу занятий по иконописи, по воскресеньям мы ездили к ней заниматься. Это тоже было замечательно. Родные, правда, решили, что я ушла в монастырь.
Так у нас пролетело лето. Потом наместником стал Пимен[33], который очень Марию Николаевну чтил. Мы работали почти напротив его кельи, и он часто заходил к ней, да и нас запомнил и потом узнавал.
Знаете, она была такая маленькая, хрупкая, типичная представительница священнической семьи. Но сильнейший характер. Когда у нас случились семейные неприятности, я приезжала к
Игумен Марк (Лозинский, 1939–1973), собирал и изучал материалы по Оптиной пустыни, наследие Феофана Затворника и Игнатия Брянчанинова.
Ирина Васильевна Ватагина (1924–2007), художник-реставратор высшей категории, профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, дочь скульптора-анималиста, народного художника РСФСР В.А. Ватагина. После окончания Суриковского института работала в Троице-Сергиевой Лавре под руководством М.Н. Соколовой.
Семхоз – дачный поселок около Сергиева Посада, в советское время там жили многие верующие люди.
Патриарх Алексий I (Симанский, 1877–1970) занимал Московский патриарший престол с 4 февраля 1945 г. до своей кончины 17 апреля 1970 г.
Книга воспоминаний о прав. Алексии Мечеве, составленная монахиней Иулианией (Соколовой).
Патриарх Пимен (Извеков, 1910–1990), с 1954 по 1957 г. наместник Троице-Сергиевой Лавры, с 1971 по 1990 г. – Патриарх Московский и всея Руси.