– Думаешь, или уверен? – шутливо-грубовато сказал я, чтобы разрядить обстановку. Андрей был явно смущен.

      – Уверен, – стараясь попасть мне в тон, ответил внук.

      Нельзя сказать, что женитьба Андрея была для нас неожиданной. Мы ждали, когда это случится, не вмешиваясь и не торопя событий. То же самое делали и родственники Насти.

      Все равно это произошло неожиданно.

      Все смотрели на меня. Нужно было немедленно реагировать.

      – Я не против. Я даже очень рад этому, Андрей. Думаю, родительское благословение вы уже получили?

      – Получили, – подтвердил внук.

      Паша тоже вставил слово:

      – И я тоже не против.

      – Ну, раз Паша не против, значит, дело в шляпе. Если позволите, я скажу по этому поводу несколько слов, пользуясь старшинством…

      Я попытался рассказать молодым о том, что такое любовь, как ею нужно дорожить, и что делать для того, чтобы она не угасла… Скажу прямо: ничего путного из этой лекции не вышло, слова были какими-то чужими, заимствованными, это сразу почувствовала моя жена:

      – Утомил, дед, хватит. Это тебе не лекция в Доме Культуры – и сказала просто и буднично – Дорогие ребята, мы рады за вас, – она обняла и поочередно поцеловала Андрея и Настю. – Рассчитывайте на нашу помощь. Что такое любовь, не знаю, но догадываюсь. Словами об этом не скажешь. Смотрите на нас с дедом, и живите так же. Это называется – жить в любви и согласии…

      Мы говорили до поздней ночи. Я рассказывал о том, как сорок лет назад просил благословения на брак у родителей Нины, как возражали ее сестры, как волновался и переживал я сам. На тот давний семейный совет съехались все родичи моей невесты, и каждый из них считал своей обязанностью высказать свое мнение. Рассказывая, я одновременно наблюдал реакцию Андрея и Насти: было отчетливо видно, что подобные отношения между людьми им кажутся пришедшими из глубины времен… Для меня же и моей жены Нины это была жизнь, и не такая уж давняя.

      …Все собрались в «большой» комнате. Не такой уж она была и большой: квадратная, четыре на четыре метра. Два окна выглядывали на улицу. Улицу от дома отделял палисадник, в нем росли смородина и куст черемухи. Еще одно окно открывало вид на веранду, в которой жизнь начиналась ранней весной, а затихала поздней осенью. Здесь завтракали, обедали и ужинали, обсуждали новости и отдыхали на диванчике, прижатом между столом и стенкой дома. Только сильные холода вытесняли оттуда обитателей, заставляя садиться за крошечный столик в маленькой кухне, и жизнь сразу становилась скучной от тесноты и зимнего мрака за окном. Единственной радостью была кровать, находившаяся за печкой и прикрытая занавеской. Приятно было в холодный зимний день забраться в теплую постель и уснуть, повернувшись спиной к стенке, от которой исходил теплый дух нагретых кирпичей.