Воспоминания и реплики. Борис Тарасов
Читать онлайн книгу.
Концерта для баяна с оркестром Н. Речменского. По распределению я должен был преподавать в музыкальной школе в городе Камень-на-Оби, но Пётр Павлович Спирин (директор училища) позже аннулировал это распределение и оставил меня в училище в качестве преподавателя, тем более что я сообщил, что поступать буду на заочное отделение. Дело в том, что у меня не было приличного инструмента, чтобы учиться на очном отделении, а училище выделило мне вполне сносный тульский баян.
И вот я уже собираюсь ехать в Москву, поскольку Пётр Павлович настаивал на этом в отношении лучших выпускников, как вдруг возникла проблема. Дело в том, что по закону дипломы распределившихся на работу выпускников должны были лежать в сейфе руководителя учебного заведения. Это для того, чтобы новоиспеченный педагог не вздумал куда-нибудь удрать. И только через три года можно было отпускать его хоть на все четыре стороны, выдав диплом. Естественно, мне понадобился диплом для поступления, а тут случилось так, что мой педагог по специальности Дмитрий Николаевич Волховицкий был в августе и.о. директора, и вот он-то и встал у меня на пути. «Не поедешь в Москву, а поедешь в Новосибирск», – сказал он. Я: «Нет, в Москву…» Он: «А я говорю, что поедешь в Новосибирск». В общем, так мы стояли и препирались до тех пор, пока Дмитрий Николаевич вдруг не побелел и, вытащив диплом из сейфа, со злостью бросил мне под ноги. Я спокойно взял диплом и вышел.
Думаю, что я коснулся здесь не только собственной проблемы, но и проблемы многих других по сей день, возможно, не в такой драматической форме. Особенно это касается тех абитуриентов, которые направляются в Москву или Петербург, минуя вузы в своих городах. Легко представить реакцию Дмитрия Николаевича, если бы я не поступил в Гнесинский институт.
Воспоминания об Иосифе Пурице
Итак, в августе 1961 года я выехал в Москву. Устроился жить на время вступительных экзаменов у родных в подмосковной Ивантеевке. Первым экзаменом была специальность, ей предшествовала консультация. Н.Я. Чайкин, просмотрев мой список, конечно, сразу же отмел Чакону с финалом концерта Речменского (это я и сам понимал), а в экспромте Шуберта посоветовал укорачивать длительность аккордов в левой руке. По остальной программе замечаний не было, консультация есть консультация, не больше.
Мне Володя Коллегов, который вместе со мной поступал из Барнаульского училища, посоветовал съездить на так называемую Трифоновку – место, где располагались общежития Гнесинского института, ГИТИСа и, возможно, других вузов. И вот тут-то я познакомился с Иосифом Пурицем. Он занимался на выходе из одного из общежитских бараков, иначе их не назовешь. Больше я ни с кем не общался и никого не запомнил, за исключением знаменитой, легендарной Марьи Ивановны, которая позже была также комендантом и в новом общежитии на улице Космонавтов.
«Занимаешься?» – спросил я. «Занимаюсь», – ответил он. «Поступаешь?» – «Поступаю». Затем, после небольшой паузы в занятиях, я спросил: «Что ты сейчас играешь?» – «“Полосоньку”