Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного. Роберт Каплан
Читать онлайн книгу.
Геродота на самом глубоком уровне поднимает вопрос о понимании превратностей судьбы – мойры по-гречески, «распределяющей жребии». И поскольку герои преодолевают судьбу, они формируют основную структуру повествования Геродота. Во вступлении к «Истории ислама» у Ходжсона есть такие слова:
«Увековечивая память великих деяний греков и персов, Геродот писал в своей “Истории”: “Это неповторимые деяния, достойные нашего безграничного уважения. Эти поступки нельзя сымитировать, но им можно подражать и в определенной степени даже превзойти. Однако даже теперь мы не посмеем назвать человека, равного по величию прежним героям”».[116]
Маршалл Ходжсон говорит об этом в самом начале своего труда, чтобы ясно дать понять, что люди полностью контролируют свою судьбу, пусть даже на протяжении трех томов он частенько описывал мощные природные тенденции, которые, казалось бы, едва ли поддавались контролю человека. Без идеи о внутренней борьбе, о борьбе индивида гуманизм в исторической науке невозможен, утверждает Ходжсон. Так он создает свой образ ислама как «совокупности традиций, влияющей на людей и их мораль», силы, которая приобрела глобальные масштабы, но зародилась в результате действий отдельных людей в Мекке.
Итак, мы возвращаемся к борьбе с судьбой, и это хорошо. Сейчас нам необходимо подкрепление в виде Геродота, Ходжсона, Мак-Нила и им подобных, поскольку мы собираемся ступить на крайне неприветливую территорию геополитики и псевдодетерминистских теорий, которые из нее прорастают. На самом деле общие черты развития истории уже предсказывались ранее, и это можно сделать и в будущем. Это весьма тревожно, если не сказать более, учитывая, как отдельные личности могут изменить ход истории. Но, как мы увидим, это все же правда. Люди, о которых пойдет речь, должны заставить либерально настроенных гуманистов понервничать. Едва ли они были философами – скорее, географами, историками и стратегами, которые считали, что карта решает практически все, не оставляя никакого пространства для человеческого фактора. Человеческий же фактор, насколько он вообще имел для них значение, был важен только в плане военного и коммерческого господства. И все же об этих людях нам придется поговорить, чтобы определить для себя рамки того, с чем мы сталкиваемся во всем мире и чего в этом мире можно достичь.
Глава 4
Карта Евразии
Времена массовых потрясений, проверяя на прочность нашу самонадеянную веру в незыблемость политической карты, возвращают нас к размышлениям о географии. И, в частности, потому, что география служит основой для стратегии и геополитики. Стратегия в соответствии с определением Наполеона является искусством использовать время и пространство в военных и дипломатических целях. Геополитика заключается в изучении окружающего мира, с которым сталкивается каждое государство, определяя свою стратегию: государство, находясь в окружении других государств, также стремится к выживанию и