После длительного периода бесконтрольного алкогольного отравления трудно считать себя человеком с твёрдыми жизненными принципами. Однако Скрыбочкин без тени сомнения представлял себя именно таковым. И вряд ли существовали силы, способные отвратить его от этого убеждения, поддерживавшего в нём самоуважение и не позволявшего полковнику окончательно раствориться сознанием среди хитросплетённых трущоб Порт-о-Пренса.

      А события, как это нередко случается, наворачивались навстречу самопроизвольным движениям Скрыбочкина, перечёркивая надежду на постоянство мира. Одним кромешным утром, зайдя помочиться в попутный ресторан – после того как посетители с криком: «Зомби!» испарились, – Скрыбочкин с удивлением заметил оставшееся сидеть за столиком единственное лицо. Которое показалось знакомым… Это был заросший синей щетиной мужик с утраченной мыслью в глазах. Он пил кюрасао и, безразлично отрыгивая в разные стороны, ковырял вилкой промеж своих недостающих зубов; а в воздухе вокруг него пахло полуразложившимися воспоминаниями тщетной личности, давно утратившей интерес к своему общественному статусу.

      – Ты што же, мил челувек, совсем страх потерял или достатошную силу в руках накопил? – громко вопросил Скрыбочкин, оскалившись в дотошной улыбке. – Нет, не пойми за претензию, но просто мне любопытственно, почему это ты не боисся зомби?

      – А просто не боюсь, и всё, – на чистом русском языке ответил мужик. – Потому что убеждённый атеист не может верить ни в каких зомби.

      И тут Скрыбочкин его узнал:

      – Э! Ахферист ты недоразубеждённый, а не атеист! Тля микроскопическая, вот ты хто на самом деле. Да и то среди тлей – самая што ни есть наислепая и тугодумная! Ну дак протри же ты наконец глаза как следует и споглянь на меня, гражданин Корецкий!

      Опознанный, вздёрнувшись на стуле, внимательно выставил глазные яблоки навстречу