Звезда Саддама. Сергей Е. Динов
Читать онлайн книгу.
не налез бы на его мощную фигуру, облачённую в операторский жилет со множеством карманчиков, переполненных нужной, профессиональной мелочью, от швейцарского, универсального, складного ножа, до клизмы для продувки оптики. Надувной жилет вряд ли спас бы при крушении вертолёта на суше, но в случае аварийного приводнения, Храмцов надеялся, что успеет напялить жилет спереди, в виде фартука и дёрнуть шнурок, чтоб жилет раздуло от баллончика со сжатым воздухом. Не из вредности характера, а реально по жизни Мирон Храмцов считал себя фаталистом, постоянно совершал непредсказуемые поступки, которые вызывали тихое недоумение, порой возмущение коллег, друзей и знакомых, тихое, потому что добродушного, с виду, здоровяка побаивались и многое прощали ему, относя всё на генетику – дикий нрав и зловредный характер «русского медведя».
– Мичман Бражкин, снять фуражку! – проорал Храмцов, вспомнив песню с несостоявшихся съёмок фильма в его любимом городе Одесса, куда оператором на совместные проекты Мирон срывался по первому зову.
Сейчас Храмцов намеренно нарывался на осуждение интернационального экипажа и продолжил своё, неуместное в полёте занятие, – складывал бумажную фигурку, в японской технике оригами, из собственной страховки. Мирон не бездельничал в полёте. Он уже отработал второй камерой, из люка в днище вертолёта снял пролёт над небоскребами. Получились неплохие, на его взгляд, кадры проплывающих крыш с дикими провалами «стритов» и «авеню». Через плечо главного оператора, на «длинном фокусе» ему удалось отснять пролёт вокруг статуи Свободы. К сожалению «вертушку-старушку» потряхивало и съёмки со второй камеры, наверняка, отбракуют при монтаже. Но это было не важно. Главным оставалось то, что русский оператор наглядно пытался показать итальянцу, как надо снимать крупными, рискованными планами без подготовки, даже во время экстремального полёта «Ирокеза».
Для слаженности работы на борту вертолёта операторская группа была в шлемофонах, оснащённых переговорным устройством. Реплики были слышны в наушниках всему экипажу.
– Классные съёмки! Классные! – сипел Брагин, захлёбывался от нервного смеха и тёплых потоков воздуха, что рвались, захлестывались в салон «Ирокеза» с открытого борта. – Крутое начало фильма! Улётное! Ураганное! Жан сюи рави! Энкруйабль! (Я в восторге! Невероятно! – фр.)
Мишель, продюсер и сорежиссёр, поддержал восторг русского юноши, шутливо боднул шлемофоном боковое стекло пилотской кабины «механической стрекозы», показал большие пальцы обеих рук пилоту.
– Брависсимо! Жё ву фэлисит, Вит! (Поздравляю вас, Вит! – фр.) – проскрипел голос француза в наушниках. Поздравление относилось к главному оператору фильма Витторио.
– Ага, бон анэ! (С новым годом! – фр.) С чем поздравляем?! С просёром?! – презрительно фыркнул Храмцов. – Крупный план надо было держать на вираже. Супер-крупный! Крупнее надо было снимать, трусливый макаронник! Крупнее! Мелкотим, Европа-оп-па! А ну, киноманы, вспомнили все, как «голубой гром» выплывал