В подтверждение этой версии вспомним, что среди расстрелянных во Львове 4 и 11 июля 1941 г. педагогов и ученых был лишь один еврей, Генрик Корович, да и тот, как мы видим, носил польскую фамилию и был арестован органами безопасности как польский ученый.

      «Вильно, Львов, Кременец, Пинск – это очаги польской культуры, – писала газета “Ржечпосполита Польска”. – И последнее прекрасно понимали украинские националисты, каленым железом выжигая носителей и охранителей этой культуры»[40]. Вывод напрашивается сам собой: убийство польских профессоров – это зачистка территории Западной Украины от наиболее авторитетных возможных оппонентов «плохих украинских студентов», первый кровавый этап строительства нового Украинского государства.

      Списки жертв заранее составляли украинские националисты, сторонники Степана Бандеры, соучастники фашистов и непосредственные исполнители карательных акций. И творили свои злодеяния они на идейной основе. «В 1941 году бойцы ДУН, – пишет доцент Киевского национального университета Иван Патриляк, – имели достаточно идеологических и мировоззренческих оснований для участия в уничтожении польской интеллигенции и евреев»[41].

      Участие националистов в погромах подтверждают руководящие документы ОУН(б). В инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны» прямо указывается: «Евреев изолировать… и ликвидировать за малейшую провинность»[42]. «В период хаоса и замешательства можно позволить себе ликвидацию нежелательных польских, русских и еврейских деятелей…»[43]

      Еще одним документом, характеризующим позицию националистов по еврейскому вопросу, является протокол