Зародыш мой видели очи Твои. История любви. Сьон
Читать онлайн книгу.
тем для нее же лучше, она должна была лишь поддерживать в нем жизнь в те дни, что он проведет здесь.
Дни? Значит, все уже было решено?
Мари-Софи поправила висящее на крючке полотенце, посмотрелась в зеркало, улыбнулась, склонила голову набок и подперла щеку ладошкой:
– Вот так-то, дорогой мой Карл! Сегодня эту барышню тебе увидеть не придется, она заботится об одном важном бедолаге!»
«Что это за сказки, будто твой отец – какая-то важная персона? Он что, был чем-то особеннее других отцов?»
«Подожди, все прояснится позже».
«Очень надеюсь, а то у меня появились подозрения, что ты приукрашиваешь!»
«Всему свое время, мне нельзя терять нить повествования, не перебивай!»
«Я перебиваю лишь тогда, когда мне нужно пояснение или когда у меня есть замечания! Я же твой лучший критик, ты сам это прекрасно знаешь!»
«Только Мари-Софи собралась присесть на краешек кровати бедолаги, как услышала, что в комнату номер двадцать три кто-то вошел. Подкравшись к двери каморки, она замерла, пытаясь понять, кто бы это мог быть. Услышав голос хозяина и чей-то еще, девушка приоткрыла дверь и выглянула.
– Ах вот ты где! – хозяин виновато посмотрел на двух мужчин, стоявших по бокам от него и вопрошающе взиравших на Мари-Софи. – Н и-когда не помню, где находится вход в это греховное логово!
Мари-Софи и раньше видела этих двоих. Обычно они являлись вечером и распивали кофе в столовом зале. Потом к ним подсаживался хозяин и они разговаривали вполголоса, иногда до поздней ночи или пока он не напивался в стельку и инхаберина не уводила его спать.
– Майя, милочка, не могла бы ты поговорить с этими господами?
У Мари-Софи от удивления поползли вверх брови. Ну и ну! Майя? Милочка? Хозяин никогда не называл ее Майей, никто не называл ее Майей, она сама не хотела, чтобы ее так называли. Он явно был весь на нервах, так что лучше сделать, как он просит.
Представив ее этим двоим, хозяин добавил, что они хотели бы спросить кое-что о госте и что ей нечего бояться – пришелец был здесь по их инициативе. Затем один из мужчин спросил, не говорил ли гость и не совершал ли чего-нибудь такого, о чем, как ей кажется, им нужно было знать.
Мари-Софи добросовестно задумалась, но совершенно ничего не вспомнила! Ничего, как ей казалось, стоящего внимания он во сне не бормотал, а то, что он разбирал ее на части, было не их ума дело.
Нет, ничего такого, о чем стоило бы рассказать.
Тогда они заметили, что, когда вошли в комнату номер двадцать три, то услышали в каморке голоса – как она это объяснит?
Девушка покраснела до самых пят: ну неужели им нужно об этом расспрашивать? Неужели ей придется объяснять, что она говорила сама с собой? Вот стыдоба-то! Но двое напирали, требуя ответа, и она призналась, что болтала сама с собой. А чем ей еще было заняться одной, наедине с этим молчуном? Можно ей сходить к себе наверх за книжкой, чтобы от одиночества совсем умом не тронуться?
Нет, сказали двое, об этом не может быть