Корги Мартин. Дилогия в одном томе. Михаил Самарский
Читать онлайн книгу.
Бонифаций, ты больная, ты это понимаешь? – спросила Верка, закинув в рот очередную конфету.
– Да нормальная я, – возразила Алиса и добавила: – Просто математику люблю чуть больше, чем ты.
– Да я её на дух не переношу. – Подруга воскликнула это так, что поперхнулась конфетой и громко закашлялась, а потом жестом попросила Алису похлопать её по спине.
Когда у Верки всё прошло, Алиса добавила:
– И вообще, я же не называю тебя больной из-за того, что ты стихи сочиняешь.
– Ты не сравнивай божий дар с яичницей, – причмокнула губами Верка, рассасывая конфету, – стихи писать для девчонки явление нормальное, а вот увлекаться формулами – это диагноз.
– То есть написание стихов – это, по-твоему, божий дар, а математика – яичница? – насупилась девушка и подбоченилась.
– Бонифаций, ну что ты к словам цепляешься? – хмыкнула Кузя и, оправдываясь, добавила: – Ты же понимаешь, я это сказала для связки слов.
– Да ну тебя, – махнула рукой Алиса, – ты рассуждаешь, как мой батя, он тоже вечно твердит: «Дочь, математика – это неженское дело», – передразнила она его. – Он мечтает, чтобы я по его стопам пошла и стала юристом. Вот скажи мне, что хорошего в этой профессии? Всю жизнь копаться в чужом грязном белье.
– А что хорошего в твоей математике? – фыркнула Верка и продолжила сыпать вопросами: – Ну окончишь ты физмат, и что дальше? Пойдёшь обучать студентов, как твоя мать?
Мать Алисы преподавала историю античного искусства в институте культуры, который окончила сама. Она так любила свою работу, что всецело посвящала себя ей, подобно самураям, которые в древние времена самозабвенно служили своему господину, ставя его благополучие и процветание главной целью своей жизни. До такой степени любила, что умерла во время лекции. В тот день у неё состоялся серьёзный разговор с ректором – пожилой женщиной старой закалки. Алиса хорошо помнит, как мать рассказывала, будто она начинала свою карьеру ещё во времена Фурцевой. Неизвестно, о чём шла речь за закрытыми дверями, только, выйдя оттуда, мама была вне себя. Алиса вспомнила, как через некоторое время после похорон, когда отец нашёл Алису на могиле матери, он рассказал ей по дороге домой, о чём был последний разговор матери с ректором:
– Ты знаешь, малышка, в тот день меня с самого раннего утра не покидало дурное предчувствие. Мама как раз торопилась в аудиторию, когда я позвонил ей. Услышав её непривычно взволнованный голос, я спросил: «Маргарита, что случилось?» Она возбуждённо выпалила: «Не понимаю, почему она просит меня поставить хорошую оценку оболтусу, который мало того, что на мои лекции не ходит, так ещё и двух слов связать не может». Из её высказывания я сделал вывод: видимо, ректор института хлопочет о каком-то своём протеже. Зная характер твоей мамы, я понял: ей сложно будет перешагнуть через себя. Я, как мог, успокаивал её, настолько она была взвинчена: «Милая, не трепли себе нервы, поставь ты ему эту оценку, и пусть он ей подавится…» Последнее, что она мне сказала: «Ладно, Сережа,