Весь день до самого вечера Максим провел в полной прострации. Учить ничего не хотелось, просто не лезло в голову. Бросив учебники, он убежал подальше от всех, на реку, уселся в зарослях клонившейся к самой воде ивы.

      «Лида… Лида…»

      – Молодой человек, не подскажете, отсюда в город как ближе?

      Рыбак. Кирзовые сапоги, удочка, кукан с насаженной рыбой. Незнакомый, явно приезжий, городской – дачник. Остренькая «чеховская» бородка, усики, тонкие губы, слегка примятая шляпа. Интеллигент!

      – Так не подскажете, направо мне повернуть или все же прямо?

      – Прямо, – буркнул Макс, махнул рукой и быстро зашагал по берегу прочь, куда глаза глядят, подальше…

      А вокруг поднималась по колено в рост таволга, желтели россыпью мохнатые солнышки – одуванчики, легкий ветерок колыхал ветки ив и вербы, над зарослями шиповника порхали разноцветные бабочки, где-то совсем рядом запела-засвистела малиновка, а в прозрачной воде, на отмели, шумно плеснула рыба.

      Вернувшись домой ближе к вечеру, он нехотя поел – мать наварила щей из капустного крошева. Вообще-то Максим их очень любил, но сейчас кусок не лез в горло.

      Вера Ивановна даже встревожилась:

      – Ты не заболел ли? Или в школе что?

      – Да так…

      Не доев, молодой человек отправился в сарайку. Улегся, забылся в беспокойном сне.

      Очнулся лишь утром. Мать уже ушла на работу, а в сарай заглянула Катя. Серьезная, одетая по-рабочему: подкатанные синие треники, кеды и старая Максова рубашка.

      – Долго спишь! Короче, я в школу, на отработку. Парты будем мыть. Потом красить.

      – Успехов в труде!

      – Ой, ладно издеваться-то. Я там блинчики испекла… На обед и мама придет, и я. Вместе пообедаем. Ладно, я пошла.

      – Ага…

      Интересно, когда Лиду будут хоронить? Впрочем, какая разница? Все равно ведь не на озерском кладбище. Она ведь не здешняя – из Тянска. Лидия Борисовна… Лида… Теперь уж не скажет: «Бонжур, камон са ва?» Не напоет Ива Монтана, не улыбнется лукаво… Нет. Никогда уже. Никогда…

      Что же это за сволочь такие дела натворила? Неужели и вправду Шалькин? Обычный, вполне незлобивый дядька. С чего бы так? Водка? Наверное, да.

      Макс вспомнил, как Лидия Борисовна впервые появилась в их одиннадцатом «Б». Как поначалу скромненько сидела на задней парте, а урок вела старая «француженка», Маргарита Александровна, по прозвищу Марго.

      Как все тогда удивились! Оглядывались, перешептывались. Еще бы – нейлоновая блузка, «бабетта» на голове. Как такую мадемуазель вообще в школу пустили?

      А через месяц Марго уволилась, переехала в другой город. А Лидия Борисовна осталась.

      – Бонжур, мез анфан!

      – Бонжур, Лидия Борисовна.

      Как же здорово было! А теперь вот… Ну, как же так? Не верится, что Лиды больше нет. Не верится!

      Снаружи, от калитки, послышался чей-то голос:

      – Эй, есть кто дома?

      Макс неохотно поднялся, выглянул наружу:

      – Привет, Женька. А Катька уже ушла. Прямо