Его дерзкий трофей. Мария Летова
Читать онлайн книгу.
полотенце и бросаю его на скамейку.
Тот останавливается позади, дыша мне в затылок и нарушая все социальные нормы. Понизив голос, начинает меня отчитывать на омерзительно исковерканном русском языке. К чему эти потуги? Мы тут все свободно по-английски говорим. Полиглот хренов. В этом есть один плюс, даже я понимаю его по наитию, что говорить об остальной команде, которая, выражаясь политкорректно, многонациональна.
– Мы опять вернулись в начало? – каркает Гибсон над моим плечом.
Молчу, роясь в своей сумке. Мне особо нечего возразить.
Спокойно и собранно принимаю плети.
– Я не буду много говорить… – продолжает он из-за моего плеча.
– Слава Богу… – вполголоса бормочу себе под нос, ища в сумке трусы.
– Еще раз такое сделаешь, сядешь на скамью, – нелепо картавя и булькая, угрожает Гибсон.
Натягиваю трусы и разворачиваюсь к нему, кладя руки на бедра. Он принимает аналогичную позу. Между нами расстояние в пару сантиметров, и это нервирует.
Это мое, бл*ть, личное пространство.
Все умолкли и прячут глазки.
Мы с ним почти одного роста, но я на три сантиметра выше и на двадцать килограмм тяжелее.
Мы с Гибсоном не сошлись еще с моей первой игры в этом сезоне. Моя позиция – разыгрывающий защитник. Я всю жизнь на этой позиции. В Америке тоже был разыгрывающим, но по факту всегда играл как атакующий. Я хотел остаться в этом амплуа и по возвращении в родную команду, потому что это просто мой новый талант! Талант, который раскрылся еще в университете, но никогда не культивировался. До тех пор, пока я не попал в Калифорнийских Медведей, где мне дали полную свободу действий.
Но Гибсон подрезал мне крылья.
По его мнению, я слишком малорослый для атакующего. Может и так, но я быстрее и в десять раз маневреннее. И меня еще не сдержала ни одна защита, если бы он только позволил мне играть, как я хочу.
Сегодня я самовольно ушел в атаку. Не делал такого с первой игры сезона. Не знаю, что на меня нашло. Просто меня все достало, вот что. Плюс, два моих мяча прикрыли наши задницы сегодня. Но этот формалист готов матч слить, лишь бы все сидели на своих места, иначе конец. Анархия, твою мать!
Скорее всего прав он, а не я. Но что-то со мной творится.
– Я все понял, – говорю Гибсону спокойно, что не дает нам с ним никаких гарантий на оставшиеся три игры.
– Сядешь. На. Скамью, – повторяет, свирепея.
– Как скажете, – отвечаю спокойно.
Что тут еще сказать?
Я совершенно точно не сожалею и совершенно точно ничего не обещаю. Мне нужно разобраться в себе. Чем выше у человека интеллектуальный уровень, тем хуже он работает по принуждению.
– Поговорю с Павлом… – угрожает Гибсон вдруг.
А вот тут свирепею я.
Просто взвиваюсь как ужаленный.
– Да хоть с Трампом! – психую как девка и отворачиваюсь.
Из всех его угроз – эта самая выводящая из себя.
Все решения в своей жизни я принимаю сам, без оглядки на чужие мнения. В моей жизни