Яна сидела на берегу рядом с Иваном Демидовичем, прижавшись к нему всем телом. Ее кожа горела огнем – то ли от соленой воды, которая, казалось, пропитала тело насквозь, то ли причиной была эта странная черная пыль, которая тоже въелась в кожу, белые волосы стали уже серыми. Глаза слезились от солнца, а, может, и сосуды полопались от перепада давления и удара о воду.

      – Вот так вот, дочь, – вздохнул Иван и заплакал.

      – Ты чего? – спросила Яна.

      – Очень боялся за тебя, когда мы плыли. Виду только не подавал. За тебя боялся. Сам-то уже старый, думал, вдруг не доплыву? Тебе еще жить и жить. Не знаю, думал, доживу ли я до того момента, – чтобы ты меня отцом назвала? Только открылся и все, конец…

      – Успокойся, мы выжили, – потерлась о его плечо Яна, которая не знала, что ему ответить.

      Она всю жизнь считала отцом другого мужчину, и это известие и для нее стало сюрпризом.

      – А я хочу вам сказать, ребята, что нам – каюк, – присоединился к ним патологоанатом Витольд Леонидович. – Ни хрена мы не на острове, и нет тут никакого разбившегося самолета, – он присел с другой стороны от Яны. – Все подтвердилось. Я все проверил. Жизни здесь не наблюдается, ну, кроме нас, конечно. Сколько мы протянем?

      Иван Демидович закрыл своими широкими ладонями уши Яны и грязно выругался.

      – Да, именно там мы и находимся, – подтвердил Витольд.

      – И что теперь делать? – спросила Яна. – То-то тут так жарко. А лава не потечет на нас? – оглянулась она.