Кресло под Флоренс скрипнуло.

      – Я – Красное Облако, – проговорила она звучным голосом. Ее лицо в темноте окаменело в высокомерном выражении. – Я – Красное Облако, – повторила она.

      – Добрый вечер. – Барретт вздохнул.

      Флоренс что-то проворчала и кивнула:

      – Я приходить издалека. Принести привет вам из Вечного Места. Красное Облако рад видеть вас. Всегда рад видеть обитатели Земли собраться в круг веры. Мы всегда с вами, следить и оберегать. Смерть не конец дороги. Смерть только дверь в мир без конца. Это мы знаем.

      – А не могли бы вы… – начал Барретт.

      – Земные души в узилище, – перебила его Флоренс. – Закованы в темницу плоти.

      – Да, да, – сказал Барретт. – А не могли бы вы…

      – Смерть – прощение, освобождение. Оставьте то, что поэт зовет «грязными покровами гниения». Найдите свободу – свет – вечное наслаждение.

      – Да, но не кажется ли вам…

      Эдит закусила губу, чтобы не рассмеяться, когда Флоренс снова перебила:

      – Женщина Таннер говорит включить машину, получить голос на ленте. Не знаю, что она имеет в виду. Вы знаете?

      Барретт хмыкнул:

      – Хорошо.

      Протянув руку через стол, он нащупал магнитофон, включил его и пододвинул микрофон к Флоренс:

      – А теперь, если позволите…

      – Красное Облако ведет женщину Таннер. Ведет второй медиум на этой стороне. Говори с женщиной Таннер. Приведи ей другие духи.

      Флоренс вдруг обернулась, оскалив зубы и сдвинув брови, и из ее горла вырвалось недовольное рычание.

      – Плохой дом. Место болезни. Здесь зло. Плохое лекарство. – Она покачала головой и снова прорычала: – Плохое лекарство.

      Она повернулась назад, удивленно ворча, как будто кто-то появился за спиной и привлек ее внимание.

      – Здесь человек. Безобразный. Как пещерный человек. Длинные волосы. Грязь на лице. Царапины, нарывы. Желтые зубы. Человек наклонился, скрючился. Без одежды. Как зверь. Тяжело дышит. В муке. Очень больной. Говорит: «Дайте мне покой. Отпустите».

      Эдит вцепилась в руку Лайонела, боясь открыть глаза, чтобы не увидеть описанную Флоренс фигуру.

      Флоренс покачала головой, а потом медленно подняла руку и указала на вход в зал:

      – Уходить. Покинуть дом. – Она уставилась в темноту и с ворчанием повернулась назад. – Нехорошо. Здесь слишком долго. Не слушай. Не понимай. – Она постучала по голове указательным пальцем. – Слишком много болит внутри.

      Потом издала звук, словно ее что-то заинтересовало.

      – Границы, –