Очень короткие рассказы о главном. Сергей Андреев
Читать онлайн книгу.
и смыслом всей этой многотрудной работы стояло воспитание доброты – в тех юных умах и жизнях, по которым ещё не прошёлся тяжёлый каток обстоятельств, разрушающих представления о плохом и хорошем в пользу сиюминутной выгоды. Как поведёт себя взрослый, определяется именно той философией, которую он ещё в молодости принял за основу: вот почему детский театр оказывался незаменимым средством, своего рода прививкой от грядущих недугов.
Человека, который создал грандиозную театральную матрицу, где каждый спектакль становился известен миллионам зрителей по всей планете, а создаваемые образы – бесконечно любимы детьми (маленьких этих зрителей театральные коллективы словно бы бережно передавали друг другу из рук в руки, воспитывая лучшие чувства и укрепляя светлую веру в добро), – этого человека звали Марк. Его можно было увидеть в любой точке мира, где ставился детский спектакль: Марк лично просматривал репертуар, выделял лучшие постановки и включал их в свою сеть. После чего для отобранных им спектаклей открывалась невиданная доселе перспектива: гастрольные поездки, участие в фестивалях, большая аудитория. Созданный ради общей цели финансовый фонд позволял театральной империи Марка расширять сферу влияния, это приносило доходы, в свою очередь, пополнявшие фонд. Поскольку решена оказалась главная задача – финансовая, – можно было без боязни глядеть в будущее.
Каждый ребёнок, посетивший театр, ставился на особый учёт; с родителями, по большей части, завязывалась переписка в интернете. Посещая один за другим спектакли по специальному абонементу, маленький зритель словно бы проходил сквозь ряд светлых образов, остающихся с ним на всю предстоящую долгую жизнь. Позже это должно было спасти в ситуации, где ничто другое уже не спасало.
Постепенно вокруг матрицы складывалась своеобразная религия позитива и справедливости, где Марк начинал выполнять роль главного проповедника. Он вовсе не старался вещать, подняв палец к небу, но каждое его слово изустно тиражировалось и превращалось в своеобразный канон.
– Эдак я стану святым при жизни! – с иронией говорил он, добавляя: – Но поверьте, грешен, канонизировать не получится.
Он был неравнодушен к женщинам и мог очаровать любую. За красавицами Марк не гнался, понимая, что для них общение с инвалидом требует особых душевных сил – однако и с импозантными особами порой крутил короткие и страстные романы. В основном, конечно, он одаривал своим обаянием женщин из театральной среды, прекрасно зная их слабости и по-мужски жалея. Рядом с ним женщины любого возраста чувствовали себя защищёнными, и, как ни странно, такое ощущение сохранялось у них и после расставания, которое никогда не превращались в драму.
О себе Марк скупо сообщал, что свою любовь когда-то потерял вместе с ногами. Что именно это означало, знали только самые близкие, но они предпочитали молчать. Ясно было, что ничто человеческое этому философу было не чуждо, и постепенно, что бы он ни говорил, становилось чуть ли не истиной в последней инстанции