Это просто какое-то испытание на прочность…

      В кресле впереди устроилась Мэделин настолько сильно благоухающая приворотными духами, что аж зубы сводит. И то хорошо, что он не восприимчив к подобным фокусам.

      Рядом с ней лорд Толерт и, яснее ясного, что глава инквизиции выбрал именно эту ложу совершенно неслучайно. Но тут целых два варианта. Узнав о проклятье, Толерт мог рассудить, что Дейрон неустанно ищет какого-нибудь мага, чтобы проклятье снять. А учитывая, как в последнее время у инквизиции плохи дела с обнаружением последних магов, вдруг как раз тут повезет на одного из них через Дейрона выйти. И второй вариант, куда более вероятный. Толерт, как человек неглупый, не мог не заметить, как растет влияние Дейрона в светском обществе. И если раньше не было возможности подкопаться, то смертельное проклятье – это как раз таки то слабое место, на котором можно при необходимости сыграть.

      И мало было главы инквизиции с помощниками, так тут же оказался и королевский советник. Пусть Кальдазар не был замечен ни в каких темных делишках и даже особых слухов о нем не ходило, но с первого же взгляда на этого человека интуиция подсказывала, что это тихий омут, на дне которого может водиться все, что угодно.

      Но все это раздражающие факторы не шли ни в какое сравнение с главным…

      Элеана.

      Так получилось, что их кресла находились максимально далеко друг от друга. Но все равно с его места прекрасно было видно, как она сидит с идеально ровной и при этом совершенно естественной осанкой, как шелковистые медные локоны скользят по ее обнаженным плечам, когда она поворачивает голову… Причем, сидящий с ней рядом Кальдазар то и дело ей что-то говорит, она хоть и отвечает с улыбкой, но даже со стороны чувствуется напряжение. Ей неуютно. Ей отчего-то здесь очень неуютно.

      Хотя какая ему, в конце концов, разница?

      На Азара вовсю действовали приворотные духи, он старательно источал комплименты в адрес Мэделин. Хафиз же был увлечен спектаклем, ведь историю войны с магами он знал лишь с чужих слов, а тут красочно разворачивалось целое представление. И Дейрон даже на какой-то миг понадеялся, что и его самого оно увлечет, но нет, лишь еще больше нарастало раздражение.

      Может, потому, что его отец так и умер в темнице из-за обвинения в сговоре с магами. Может, потому, что вся эта взращиваемая у народа ненависть к «нелюдям» изначально казалась искусственной и просто кому-то выгодной. Но смотреть на разыгрываемое на сцене действо было неприятно.

      Но подавил порыв просто встать и уйти. Что-то заставляло все же задержаться.

      Отчасти беспокойство за Азара, ведь одурманенный сейчас друг готов чуть ли не предложение руки и сердца сделать. А потом уже просто не посмеет от своего слова отказаться.

      Отчасти и странное желание наблюдать за Элеаной. Но это объяснял банальным желанием найти противоядие от обуревающих его эмоций. Подмечать каждый изъян в ней, целенаправленно разрушать последние крохи былой