Дранг нах остен по-русски. Последняя битва. Виктор Зайцев
Читать онлайн книгу.
поля крепкой изгородью обнести от кабанов и медведей, да ловушек на них поставить. В те ловушки ещё две свиньи попались позднее.
Мужики целыми днями рыбу ловили в окрестных речках, а вот ягод и грибов опять не уродилось, но до осени община дожила.
И снова, как в дурном сне, повторилась прошлогодняя картина. Собранной из земли картошки еле набиралось до Рождества, но скотины во дворах сейгод не осталось совсем. Немного вызрели капуста и репа, так опять набежали боярские тиуны и забрали весь урожай, да вдвое против прежнего недоимки на каждого хозяина повесили. Ладно, народ догадался половину картошки сразу в схроны убрать, только тем и выжили.
Совсем плохо стало в деревне, ни петухи не поют, ни коровы не мычат. Тишина, как на кладбище, даже голодные детки не радовали своим смехом и песнями, всё больше по болотам ходили, корни рогоза и кувшинок выкапывали. Снег осенью выпал рано, морозы землю застудили как раз в Успенский пост, в августе, значит. А реки ещё не встали, не успела остыть вода в реках.
По реке и приплыли новые баре, зато со старым дьячком, жаль, без муки и консервов. И стрельцов с ними было всего три человека оружных. Зато привезли баре каждому хозяину письма и гостинцы от детей, что год назад за границу отправили. В письмах тех, что дьячок прочитал всему сельскому сходу, писали дети про свою жизнь на чужбине, как живут в тепле и сытости, учат буквицы и цифры разные. Звали дети к себе родных, а баре подтвердили, что примут семьи на жительство, работой обеспечат, да и жильё найдётся.
Гостинцы немудрёные сразу детишки младшие съели, то пряники да леденцы были, сохранённые старшими отроками и девицами от своих обедов заморских. Ещё снимок баре отдали, где все деревенские были нарисованы как живые. Видно, что сытые, хорошо одетые, подросли немного за неполный год. Весь вечер и всю ночь плакали бабы, чесали затылки мужики, не понимая, грустить или радоваться сему.
А баре иноземные утром объявили, что заплатят недоимку за каждого хозяина, кто поедет с ними в Новороссию. Да не старосте, коему деньги сохранить тяжело будет, а самому боярину Захарьину-Кошкину. А старосте дьячок бумагу в том оставил для тиунов, дабы не лютовали.
Шесть дворов решили к детям подаваться, свои запасы обществу оставили, всё имущество раздали, ведь не вмещаются сани и телеги в лодку барскую. Поклонились друг другу односельчане, да и попрощались навсегда. Совсем плохо стало в деревне, хотя припасов добавилось: картошка от уехавших вся осталась и клюква с сушёной рыбой.
По первому льду ещё приехали иноземцы, но другие. Нанимали работников на строительство чугунки, лес рубить для просеки, прочие работы выполнять. Платить подрядились мукой и консервами, половину платы сразу привезли.
Семерых мужиков отпустил староста на эти работы, остальные в деревне остались, дабы охранять баб и детишек. Неспокойно было в округе, зимой волки не боялись днём в деревню забегать, слух шёл о татях под Рябиновкой. Бог миловал, волки только двух последних