Ты росла доброй. Твое нежное сердце велело тебе выкармливать испуганных мышей, спасенных из мышеловки. Ты накладывала шины на их переломанные лапки. Пыталась помочь, но они почти всегда умирали. Но ты все равно давала им имена. Ты была ребенком без друзей. Здоровая девчонка, игравшая одна. С отчаянием ты искала в ветвях гнезда птиц, нуждаясь в ком-то подобрее людей.

      Собаки иногда кусали тебя, но они всегда кидаются на людей, когда им больно. Ты была не против, снова и снова промывала раны и продолжала заботиться о них. Тебе было знакомо выражение их глаз, налитых кровью, стреляющих по углам.

      Ты выросла доброй, но научилась прятать свою суть. Кусочек за кусочком. Этот мир не создан для ласки и нежности. Он предпочитает слабость и беззащитность. Принцессы в замках. Девы, ждущие идеального суженого, вооруженного тяжелым мечом. Ты выросла нежной и – рана за раной – нарастила панцирь вокруг себя. Люди – любопытные существа.

      Ты нашла выводок брошенных зайчат. Забрала их домой. Твой отец свернул им шеи. Пять крошечных, безжизненно поникших тел у камина. Их освежевали и из них сварили суп. Но он убил их не ради еды. Он сказал тебе, что сделал это из милосердия. Без матери им все равно было не выжить, и он подарил им лучшую участь. Твоей собственной матери не стало больше года тому назад. А ведь ты так хотела вынянчить этих крошек, чтобы они выросли здоровыми и сильными. А теперь их хрупкие ребрышки хрустят на твоих зубах. Твой желудок болел, пока ты работала челюстями.

      Мужчины не готовят. Тебе пришлось держать трупы, которые он освежевал. Без меха они были чуть меньше твоих детских ладошек. Малыши, которым нужна была забота. Ты бы справилась, заботилась бы о них с удовольствием. Коробочка, выстланная мягким одеяльцем, вчерашний хлеб, вымоченный в молоке. Каждая маленькая смерть научила тебя чему-то. Эта научила прятать. Ты разделываешь тушки. Добавляешь приправ. Варишь суп. Бульон из их маленьких косточек. Ешь его со свежеиспеченным белым хлебом. Кровь и слезы. Вкус крови и слез.

      Люди вплетают доброту в свою жестокость. Соленый вкус крошечных жизней напомнил тебе об этом. Ночью ты жуешь уже черствый хлеб, запиваешь его молоком и надеешься таким образом избавиться от мыслей, что распирают твою